|
Если пациентка полностью идентифицируется со своей любовью при переносе и связанным с ней желанием вступить в сексуальные отношения с аналитиком, то, как правило, такая идентификация свидетельствует о наличии сопротивления. В таком случае аналитику очень важно не уступать ее требованиям, иначе это может вызвать у нее глубокое разочарование и появление сильной тревоги. Разумеется, аналитику очень важно видеть в чувствах пациентки подлинные переживания и проявлять эмпатию и понимание ее состояния и ситуации, в которой она оказалась. Но несмотря на все попытки соблазнить аналитика, обычно пациентка чувствует себя более безопасно, если видит, что аналитик не поддается соблазну и может выдержать возникшее напряжение. Иногда у аналитика может появиться вполне оправданное ощущение, что формирование более полных отношений с пациенткой приведет к максимальному терапевтическому результату. Реальное удовлетворение сексуальной потребности может действительно оказаться самой главной ценностью и самой большой наградой по сравнению со всем аналитическим процессом. Но аналитику не следует пытаться брать на себя формирование этих отношений, ибо, выйдя из своей профессиональной роли, он сразу окажется в плену психологических потребностей пациентки, что приведет, образно говоря, к выкидышу божественного младенца. Заниматься любовью, преследуя исключительно профессиональный терапевтический интерес, по существу, означает предавать инстинкты, и в действительности пациенты хотят вовсе не такой любви независимо от того, что они при этом говорят. То, что они не видят в аналитике реальную личность, заложено в природе переноса, и, чтобы не лишать пациентов точки опоры, ни в коем случае не следует смешивать терапевтические и сексуальные отношения. Таким образом, наличие эротического переноса/контрпереноса накладывает на обе стороны тяжелое бремя ответственности. Это справедливо для любой разновидности анализа, но особенно для юнгианского, когда аналитик не обучается специальным техникам работы с таким типом переноса. Единственной надежной защитой для юнгианского аналитика является твердая убежденность в цели аналитического процесса, т.е. уверенность в том, что независимо от тех отношений, которые проявляются в процессе анализа,— страстных и требовательных призывов или взаимного уважения, свидетельствующего о наличии истинного Я-Ты-отношения, функция аналитика заключается в том, чтобы служить голубю, т.е. процессу индивидуации. Преследуя эту цель, мы неизбежно сталкиваемся с противоречием жизни, обусловленным человеческой природой и работой противнее, ибо, как отмечал Юнг, процесс осознания an opus contra naturam*(Противоестественным деянием {лат.).) — «всегда протекает против действия сил природы, не давая волю страстям» 65 (Ibid, par. 469.). Особенность человеческой сущности заключается в стремлении к осознанию, направленному против естественных сил природы, сопротивляющихся осознанию. С таким противодействием должен столкнуться каждый человек, который ставит перед собой цель раскрыть заложенный в нем потенциал. — 87 —
|