Жизнь и творчество Кандинского

Еще более сурово критикует Кандинский немецкого философа-идеалиста Гартмана, с которым он познакомился по его труду «Философия бессознательного». Сам Кандинский в ряде своих работ, которых мы коснемся ниже, признавал наличие элементов бессознательного в психике человека. Но для него в книге Гартмана была неприемлема ее направленность против естественно-научного материализма и прогрессивных социальных идей, пронизанность духом мистики, иррационализма, насыщенность нигилистическими пессимистическими идеями о гибели мира.

О книге Гартмана, пишет Кандинский, «можно сказать, что она написана дилетантом и для дилетантов. По выражению Оскара Шмидта, это — опиат для слабых голов,— вот вся тайна ее успеха». Нам хотелось бы здесь подчеркнуть, что в отрицательном отношении Кандинского к Гартману проявлялись не только его естественно-научный материалистический подход, но и либеральные социально-этические чувства. Их выражение мы находим в ряде мест его книги. Например, когда он характеризует философски-психологические воззрения Фихте, то подчеркивает преобладание в его учении «нравственной стороны». «Социальные взгляды Фихте,— писал Кандинский,— отличались вообще прогрессивностью, в этом отношении он противоположность Гегелю, мирившемуся с политическим гнетом».

Что касается философов-материалистов и их психологических воззрений, то в монографии Кандинского большое внимание уделено французским материалистам XVIII столетия.

Концепции же английского врача и философа-материалиста Дэвида Гартли, одного из основателей ассоциативной психологии и автора так называемой вибрационной теории, дающей с позиций механистического материализма объяснение происхождения психических явлений, получили в книге Кандинского недостаточное освещение.

Всего несколько фраз уделяет он представителям немецкого «вульгарного материализма» Бюхнеру и Молешоту. «Материализм прав только тогда,— пишет Кандинский,— когда он борется с ходячим дуализмом, но он не умеет сладить с результатами критики познания. Этими результатами завладевает идеализм, но он или переходит в дуализм, или вступает в противоречие с философией действительности». Естественная неудовлетворенность Кандинского концепциями указанных представителей немецкого метафизического, механистического материализма ведет его к неоправдывающей себя позитивистской попытке подняться над этими двумя основными видами философских мировоззрений. Задавая вопрос: «Какой же характер имеет теперь научная психология?», Кандинский отвечает на него: «Она реалистична в противоположность метафизичности идеализма и материализма». Затем следуют непоследовательные рассуждения, в которых выступает непреодоленное еще влияние идеалистических взглядов Вундта о «психологическом начале» основных понятий причинности, субстанции и т. д. Но перечисленные им субъективные формы и понятия оказываются все же не первичными, а вторичными. «Но эти понятия никогда не могли бы возникнуть в нас, если бы не побуждал нас к тому объективный мир. Признанием реальности внешнего мира характеризуется реализм». (38).