|
Жане использует гипотезу снижения ментального уровня главным образом для того, чтобы объяснить симптоматику истерии и других неврозов, имеющих, несомненно, психогенное происхождение и полностью отличающихся от шизофрении. Однако имеются определенные заслуживающие внимания аналогии между невротическим и шизофреническим состояниями ментальности. Изучая ассоциативные тесты невротиков, можно заметить, что их нормальные ассоциации нарушаются спонтанными интервенциями комплексных содержаний, характерных для понижения ментального уровня. Диссоциация может даже зайти так далеко, что появятся одна или две вторичные личности, каждая из которых обладает собственным отдельным сознанием. Но основополагающее различие между неврозом и шизофренией состоит в сохранении потенциального единства личности. Несмотря на то, что сознание может быть расколото на несколько личностных сознаний, единство диссоциированных фрагментов не только видно профессиональному взгляду, но и может быть восстановлено посредством гипноза. Иначе дело обстоит при шизофрении. Общая картина ассоциативного теста шизофреника может очень походить на ту же картину невротика, однако от внимательного взгляда не укроется, что у пациента-шизофреника связь между эго и некоторыми комплексами почти полностью утрачена. Расщепление не относительно, оно абсолютно. Истерический пациент может страдать манией преследования, весьма похожей на настоящую паранойю, однако отличие состоит в том, что в первом случае галлюцинации можно поставить под контроль сознания, тогда как это практически невозможно осуществить при паранойе. Действительно, для невроза характерна относительная автономия комплексов, но при шизофрении комплексы превращаются в разрозненные и автономные фрагменты, которые либо не реинтегрируют обратно в единое психическое целое, либо, в случае ремиссии, внезапно воссоединяются, как если бы ничего не произошло. Диссоциация при шизофрении не только значительно серьезнее, но часто необратима. Диссоциация уже не характеризуется текучестью и изменчивостью, как при неврозе, она более сходна с зеркалом, разбившимся на мелкие осколки. Единая личность, которая, в случае истерии дает по-человечески понятный характер для ее вторичных личностей, определенно расколота на отдельные фрагменты. В множественной истеричной личности происходит плавное, даже тактичное сотрудничество между отделившимися личностями, придерживающимися своих ролей и, по возможности, не тревожащих друг друга. Ощущается присутствие невидимого «направляющего духа» (spiritus rector), центрального управителя, организующего сцену для различных фигур почти разумным образом, часто в виде более или менее сентиментальной драмы. У каждой фигуры есть осмысленное имя и приемлемый характер, и они столь же истеричны и сентиментальны, как собственное сознание пациента. — 162 —
|