|
гордому афганскому народу. Солдатам внушалось, что если бы не они вошли в Афганистан, то это сделали бы американцы (то же самое говорилось 21 августа 1968 года — начав оккупацию Чехословакии). Никогда русский солдат не был более бессмысленно жесток, никогда в армии не царила большая коррупция, произвол, разврат, нежели во время этой позорной войны. Разгром оккупационных войск в Афганистане выявил весь развал внутреннего организма тоталитарного государства, это резко ускорило процесс демократизации общества. Без Афганистана не было бы перестройки. Советские солдаты и офицеры, пытавшиеся навязать афганцам свои порядки и симпатии, в массе своей употребляли наркотики, многие вернулись на родину наркоманами — в том числе и женщины. Женщин на той войне было много. Некоторые ехали туда из-за своего коммунистического фанатизма, большинство — по меркантильным соображениям: одни — выйти замуж, другие — обогатиться, третьи — ради приключений. Многие из них становились в Афганистане проститутками, пьяницами, наркоманами. Бойцы афганского сопротивления не давали оккупантам спокойно жить, шурави (советские) были окружены ненавистью и презрением. Это вызывало у оккупантов недоумение и злобу. Вот что говорила одна медсестра, прошедшая Афганистан и вышедшая оттуда тяжелой невротичкой: —Наркотики мы доставали у местных торговцев. Ты ему наши лекарства, перевязочный материал, оружие — он тебе марихуану, гашиш. —Выходит, вы продавали врагу то, чего самим советским солдатам не хватало. —Мы продавали граммами, офицеры — килограммами, генералы — центнерами. Мы ради успокоения, а офицеры и генералы ради бизнеса. —Как же с таким отношением к своим обязанностям можно выиграть войну? —Эту войну можно было бы выиграть одним путем: уничтожить всех афганцев. Наполовину мы это и сделали. А заодно уничтожили и собственную душу. —Вернувшись в Москву, вы продолжаете принимать наркотики? —Хотела бы да зарплаты не хватает. Глотаю лекарства, пью водку, чтоб раны душевные зарубцевались, чтоб совесть не болела. Сколько горя мы принесли афганцам! Такой народ хороший, а нас будет теперь ненавидеть до конца дней своих. Мы когда встречаемся, бывшие участники той войны, себя постоянно уговариваем, что мы не варвары, что мы не были жестокими, но мы-то знаем, кто мы такие. Потом пьем водку и идем на улицу бить штатских. Те презирают нас не меньше афганцев. Пропащие мы люди — никому не нужны, руки у нас по локоть в крови. Свой народ нами брезгует, афганцы — тем более. Одно нам осталось — пить или в петлю. Пока не придем в себя. — 199 —
|