Труды клиники на Девичьем поле

Нередко во втором поколении, рядом с алкоголизмом, мы могли констатировать мигрень, эпилептические припадки, апоплексию (ср. No 2). Возможно, что здесь существует более сложный диатетический комплекс (алкоголь, эпилепсия, мигрень, апоплексия, рак), что отдельные ингредиенты могут субституировать друг друга. Чтобы это утверждать, у меня нет достаточных данных. Отдельные сведения о том, как переплетаются эти ингредиенты, у нас имеются. Так, мы знаем (Levinstein, Kraepelin, Schroder), что у морфинистов бывают состояния, схожие с алкогольными и названные «белой горячкой морфинистов»; мы знаем о существовании эпилептоидных и делирантных состояний при морфинизме (Morchen), о связи между алкоголем и эпилепсией; мы знаем, что у алкоголиков бывают обманы чувств, очень напоминающие эпилептический галлюциноз (между прочим Фельцман описал эпилептические припадки после злоупотребления никотином). Так или иначе, но нам представляется по меньшей мере правдоподобным, что сложный биологический фактор расщепляется и появляется то в виде сердечно-сосудистых расстройств, то в виде ракового заболевания, то в виде эпилепсии, истерии, припадков.

Из соматических особенностей у наших больных следует отметить то обстоятельство, что у огромного большинства из них мы констатировали дегенеративные признаки (приросшие мочки ушей и т. д.). Неоднократно мы наблюдали вяловатую реакцию зрачков (алкоголизм), реже отсутствие брюшных рефлексов, что тоже является, может быть, признаком дегенерации. При испытании вегетативной нервной системы мы наблюдали иногда диссоциацию: резкую реакцию на атропин N. Sympaticus, и слабую — N. Vagus.

Таковы данные и соображения, касающиеся, главным образом, наследственного отягощения у наркоманов. Какова же их психическая конституция, какими особенностями характера отличаются наши больные? Есть ли основание говорить об одном определенном, специфическом типе наркомана, имея в виду его психическую структуру? Детерминирован ли наркоман и в своем психическом облике подобно тому, как он детерминирован в своих соматических особенностях, что мы на основании вышесказанного в праве предположить?

Среди наших больных как мужчин, так и женщин около 25 % было без явных патологических отклонений в психике. Цифры эти, несомненно, выше действительных и объясняются тем обстоятельством, что старые истории болезни писались в такое время, когда на характер обращалось мало внимания и потому эти истории болезни не дали возможности выявить психопатологических особенностей характера у наших больных. Далее: у мужчин было психопатов около 35 % (из них больше половины неустойчивые, остальные импульсивные, аффект-эпилептики), около 15°'о истерия, около 13 % циклотимия, а остальные 12 % неврастения, олигофрения, эпилепсия и др. У женщин около 25 % приходилось на истерию, около 23 % на циклотимию, около 20 % на психопатию (все «неустойчивые»). Таким образом, наряду с наркоманами без явных патологических отклонений в психике мы имеем 3 формы конституции: психопатическую (гл. образом «неустойчивые») (ср. ист. б. No No 3, 8, 12, 13), истерическую (ср. ист. б. No No 14, 15, 16) и циклотимическую (ср. ист. б. No No 5, 10, 11, 17, 18, 28, 29). Среди циклотимиков попадались больные с явно, дипсоманическим характером наркомании, с «токсикоманией» (Bolten, Fere) (ер. ист. б. No No 10, 11). У» больного Ал. дозы морфия колебались в зависимости от настроения. Antheaume и Leroy описывают случай, где «морфин-дипсомания» чередовалась с «алкоголь-дипсоманией». Если бы алкоголизм определял наркомана и психически, то мы, естественно, получили бы менее разнообразную психическую картину у наших больных. (Здесь кстати будет отметить, что для психопатии % алкогольного отягощения гораздо ниже, чем в наших случаях. Так по Крепелину у «неустойчивых» только в 18 %, у импульсивных только в 19 % имеется алкогольное отягощение). Надо думать, что указанные психические особенности (психопатия, истерия, циклотимия) сами создают как бы внутреннюю благоприятную среду для развития наркоманной культуры, т. е. среди алкогольно-детерминированных легче всего становятся наркоманами те, у кого имеются указанные конституциональные особенности. Конституциональные особенности заключаются в аффективной лабильности, в гипер- и гипотоничности характера, в стеничности и астеничности. Люди этого склада неуютна, беспокойны, они всячески ищут способов понизить или повысить свой тонус и находят их в наркотиках. Сюда вплетается и конституциональная невыносливость к физическим и к психическим травмам. (Помимо свойственной указании конституциям аффективности, их объединяют еще отдельные черты характера, как слабоволие, легкомыслие, беззаботность, способность легко увлечься, воспламениться, мягкость, впечатлительность, неустойчивость, нерешительность, добродушие, общительность. Интеллект большею частью удовлетворителен, только в редких случаях мы имели умственную недостаточность). Такова пре психотическая, пренаркотическая личность наших больных. Ведет ли наркомания к изменению в характере? На этот вопрос, вопреки сомнений у части авторов, я категорически отвечаю утвердительно. Наш материал показал, что наркотики нивеллируют характер, стирают индивидуальную грань и «шизоидируют» его. Появляются основные черты, которые Kretschmer окрестил именем «психэстетическая пропорция», т. — е. раздражительность рядом с апатией и замкнутостью (ср. ист. б. No No 6, 7 и 17 — 30). Получается определенный тип характера; при этом я имею в виду изменение характера в смысле Bleuler'овского «fimktioneller Dominanzwechsel», определенную психическую реакцию на внешние условия, в данном случае на злоупотребление наркотиками.