|
Прибавим, что Гаршин был отягощен тяжелой наследственностью: в семье его, как среди близких, так и среди отдаленных родственников, было много и прямых душевно-больных преимущественно той же болезнью, что В. М., и неуравновешенных, психопатических личностей. О характере Гаршина Фаусек отзывается так: «Я часто думал, что если можно представить себе такое состояние мира, когда в человечестве наступила бы полная гармония, то это было бы тогда, если бы у всех людей был такой характер, как у В. М-ча… Основная черта его была — необыкновенное уважение к правам и чувствам других людей, необыкновенное признание человеческого достоинства во всяком человеке, не рассудочное, не вытекающее из выработанных убеждений, а бессознательное, инстинктивное, свойственное его натуре… С кем бы он ни говорил, он умел всегда войти в круг желаний и понятий своего собеседника, понять и оценить значение тех интересов, которые его занимают… Он любил трунить и добродушно подсмеиваться над своими друзьями… Но я в жизни не слыхал, чтобы он сказал кому-либо в лицо… самую незначительную колкость… Добр и мягок он был подчас до забавного… А все-таки иногда он бывал вспыльчив, и, если на его глазах случалась какая-нибудь гадкая, злая обида, он мог выходить из себя и без малейшего колебания и раздумья становиться на защиту обиженного, не стесняясь в выражениях вражды… Несмотря на свою затаенную грусть, он был человек в высшей степени жизнерадостный (как это ни покажется парадоксальным). У него была огромная способность понимать и чувствовать счастье жизни… все источники радости и наслаждения в человеческой жизни были ему доступны и понятны… Он любил людей, был общительного характера, и человеческое общество ему… всегда было приятно, всегда доставляло удовольствие…» Творчество Гаршина протекало очень неровно: длительные промежутки его жизни, между прочим, те периоды, когда его состояние было близко к нормальному, оставались совсем бесплодными, Повидимому, он писал преимущественно в гипоманиакальных состояниях, хотя содержание некоторых его произведений и носит на себе отпечаток глубокой скорби. Болезнь Гаршина представляет типичный образец циркулярного» психоза со сменой Фаз, лишенной особой правильности: то они следуют друг за другом без перерыва, то отделяются длительными «светлыми промежутками»; то сменяются состояния противоположного друг другу характера, то повторяются одинаковые. Самым поучительным, однако, надо считать то обстоятельство, что поведение больного во время приступов болезни рисует его личность, может быть, еще лучше, чем в периоды здоровья. Больше того, позволительно задать себе вопрос, можно ли отделить у него совсем здоровые состояния от гипоманиакальных приступов, а если да, то не был ли В. М. именно во время этих последних наиболее полноценным человеком. Мне кажется, его биография дает полное право утверждать, что личность его определяла болезнь, а болезнь определяла его личность, другими словами, что то и другое было неотделимо друг от друга, т. е., что Гаршин был циркулярной личностью по самому своему существу. — 83 —
|