|
«Я коснулся, пишет Стендаль, небытия… Уже шесть месяцев я испытываю ужасные головные боли, кроме которых было 4 следующих припадка: Внезапно я забываю все французские слова. Я не могу тогда даже сказать: «Принесите мне стакан воды!». При этом я жадно наблюдаю себя… Это продолжается от восьми до десяти минут, затем память на слова постепенно возвращается, но остается чувство усталости… Мысли (во время приступов) в полном порядке, но без слов. Десять дней тому назад я обедал в ресторане… я должен был употребить невероятное напряжение, чтобы вспомнить слово «стакан». Я постоянно испытываю небольшое давление в голове, которое как бы исходит из желудка. Я устал уже от того, что старался эти три страницы написать по возможности не так плохо». Не дальше, как через год, Стендаль скончался от мозгового удара. Чаще, однако, мы встречаемся с менее драматическим развитием болезни. Припоминание слов вообще делается труднее; даже обычные предметы трудно назвать, — приходится вместо «ручки» просить «инструмент для писания» или показывать знаками, что нужно сделать; иногда, как будто благодаря случайной ошибке, одно слово заменяется другим, чаще даже подмениваются только один или два слога в слове. Одновременно развивается крайняя утомляемость; умственные операции, требующие напряжения, или не удаются вовсе, или совершаются с ошибками. Память постепенно слабеет, а умственный горизонт суживается; появляются частые головокружения. И, наконец, правда не во всех случаях, внезапно наступает кровоизлияние из какого-нибудь более крупного мозгового сосуда, ведущее к смерти или дающее картину мозговою удара: потеря сознания, после которой обнаруживаются более или менее стойкие явления нарушения речи и движений в конечностях, обыкновенно, одной стороны. Если такого крупного кровоизлияния не наступает, то, обыкновенно, все-таки в мозгу происходит очень медленно и постепенно (в течение десятилетий) перерождение и умирание нервных клеток и волокон, в конце концов приводящее к глубокому старческому слабоумию; всем известна одна из его черт: почти полное уничтожение способности запоминания свежих впечатлений при сравнительно хорошей памяти на далекое прошлое. Благодаря этой особенности старик все больше и больше уходит из реальной жизни окружающего мира и погружается в мир давно прошедших событий, которые, не затененные настоящим, встают в его памяти как будто даже с повышенной яркостью. Конечно, расстройством памяти дела не ограничивается: глубокий ущерб претерпевает вся личность. О потухании эмоций (чувств) и нравственном огрубении мы говорили выше по поводу Плюшкина. Не меньше страдает и интеллект. С этой точки зрения глубокое впечатление производит описание конца жизни одного из наиболее глубокомысленных Философов — Иммануила Канта, сделанное ухаживавшим за ним его ближайшим другом Васянским. Вот отрывок из его описания: — 36 —
|