|
ему за возможность в той или иной степени использовать его как пищу, поглощаемую терапевтической машиной желания. * * * Наблюдая за психотерапевтической жизнью, ясно понимаешь, что было бы абсолютной нелепостью считать, будто психотерапия творится руками авторов, действующих под влиянием научных и терапевтических интересов. Как всем давно совершенно ясно ни о чем таком тут не может быть и речи. Именно сила соблазна, исходящая от психотерапии как рода деятельности, вкупе со сложностями в оценке результативности обусловливают своеобразие этой дисциплины. Терапевтические школьные концепции и приемы есть всегда в значительной мере результат сочинительского произвола авторов с харизматически-миссионерскими склонностями. Школьные дискурсы неизбежно обнаруживают напряженное желание создать, обустроить, а затем и расширить ad maximum идеологическое пространство, в котором упомянутый автор будет осуществлять свое теоретическое влияние. Находясь под постоянным зорким контролем критика-супервизора из другой школы, он постоянно создает и переиначивает структуру своих практик, вплоть до самых мелких технических приемов, именно в силу этого давления. Само по себе существование школ, не имеющих возможностей продемонстрировать свои реальные преимущества над другими, но тем не менее успешно существующих и ведущих друг с другом агрессивную полемику, есть обстоятельство, которое ясно говорит в пользу этого, вполне очевидного положения. Очень важно понимать, что психотерапия сама по себе, как уникальная терапевтическая практика представляет собой значительное и своеобразное искушение. Ясно, что здесь, наряду с возможностью реализации стремления к идеологическому воздействию, как это имеет место в философии, академической психологии и т. д., существует еще один соблазн — осуществления своеобразной власти над личностью клиента, будь то в индивидуальной терапии или в группе. Коренная сущность привлекательности психотерапии — в возможности добиваться реальных изменений посредством воздействий, носящих отчасти трансцендентально-магический характер. Это все не может не рождать у терапевта сознания особого могущества, видимо, аналогичного тому, что имеет место у тех, кто занимается религиозными или политическими властными практиками. Потребность в реальной помощи, с одной стороны, легитимирует такое положение дел, с другой, что еще более важно, заставляет принимать очень многое из того, что происходит в процессе такой работы. Очень многое из того, что происходит — 33 —
|