|
При обследовании в Центре им. В.П. Сербского со стороны внутренних органов патологических изменений не выявлено. Очаговой неврологической симптоматики также не обнаружено. Психическое состояние: во время беседы подавлена, напряжена. Сидит согнувшись, низко опустив голову. Говорит монотонно, тихим голосом. На вопросы отвечает замедленно, кратко. Временами становится тревожной, испуганно, со страхом оглядывается, к чему-то прислушивается. Со слезами сообщает, что за стеной слышит голоса, сговаривающиеся ее убить. Успокоившись, рассказывает, что после ареста в камере «появились голоса» угрожающего содержания, «слышала» крики и плач детей, над которыми «издевались», «подвергали пыткам», видела «сцены расправы» над детьми. Слышала, как за стенкой «обсуждали способы» ее убийства, «передавали друг другу информацию» о необходимости расправиться с ней, «организовали слежку», «специально записали все в документах о якобы имеющейся у нее «сердечной недостаточности», чтобы таким образом «оправдать убийство». Слышала, как голоса говорили о том, что «дети мертвы». Считает, что ее преследуют и в Центре, где намереваются ее отравить, окружающие «издеваются и смеются» над ней, поддерживают намерение расправиться» с ней. По радио она слышит свое имя, в некоторых «специальных передачах «намекают» на ее виновность и «предстоящую расправу». Несмотря на активную терапию в течение всего пребывания в Центре, она остается тоскливой, подавленной, тревожной. В отделении б?льшую часть времени лежит, ни с кем не общается, плохо спит, часто отказывается от еды. Периодически, особенно в вечернее время, становится особенно тревожной, беспокойной, высказывает идеи самообвинения, считает, что по ее вине «погибли дети», плачет. Критическая оценка своего болезненного состояния и сложившейся ситуации нарушена. Заключение: до привлечения к ответственности по данному делу, в период времени, относящийся к инкриминируемым деяниям и на начальных этапах следствия, Б. признаков хронического или временного психического расстройства, которые лишали бы ее возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, не обнаруживала. Вменяема. После привлечения к уголовной ответственности по данному делу (примерно с июня 1996 г.) в условиях психотравмирующей ситуации у Б. развилось временное болезненное расстройство психической деятельности в форме реактивного психоза (депрессивно-параноидный синдром), который в условиях продолжающейся психогении приобрел затяжной рецидивирующий характер. Поэтому по своему психическому состоянию в настоящее время Б. не может осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, не может предстать перед следствием и нести ответственность за содеянное (ч. 1, 4 ст.81 УК РФ), нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа до выхода из указанного болезненного состояния. — 297 —
|