ному малярии. Во время обхода Ганнушкин, знавший мнение врачей о боль-
ном из предварительных разговоров с ними, задал больному несколько воп-
росов и, отойдя, сказал сопровождавшим его лицам: "Фрикции". Он диагно-
стировал у больного во время обхода не прогрессивный паралич, а гуммоз-
ный сифилис мозга. Результат лечения подтвердил правильность его диагно-
за. Необычные по точности случаи диагноза узнавания описываются во мно-
гих клинических дисциплинах. Так, Базедова болезнь, микседема, кретинизм,
хондродистрофия, наследственный сифилис, паркинсонизм и др., диагности-
руются опытным врачом уже по внешнему виду больного, без того, чтобы
были известны анамнез и результаты различных видов обследования.
Диагноз узнавания, по мнению А.В.Снежневского, является продук-
том организованного опыта врача. А.В. приводит суждение английско-
го философа Льюиса о том, что организованный и автоматизированный
опыт является основой интуиции. Последняя позволяет врачу как бы
"внутренним оком" охватить всю клиническую картину в качестве
единого целого и сопоставить ее с прежними наблюдениями. И.В.Давы-
довский подчеркивал, что врач должен воспитывать в себе интуицию,
т.е. "способность делать правильное заключение, исходя даже из малого
количества признаков". Однако интуиция, связанная с опытом и профес-
сиональными знаниями, лишь одна из составляющих клинического мыш-
ления. Другой такой составляющей является способность врача рассмат-
ривать образ жизни больного и внутреннюю картину его болезни* с точ-
ки зрения своих специальных знаний. Следует еще раз напомнить, что в
отличие от представителей многих медицинских дисциплин клиническо-
му мышлению психиатра необходимо еще и "понимание людей как ре-
зультат глубокого знания жизни" (Griesinger W., 1867).
Значение клинического мышления в практической работе врача
нельзя переоценить. И.В.Давыдовский писал о том, что "мышление вра-
ча, его высокий общий культурный уровень не могут быть заменены ин-
струментальными, лабораторными методами исследования. Хотя роль
этих приборов и анализов огромна, но сами по себе они или безогово-
рочная вера в них не создают необходимой глубины и широты мышле-
ния врача у постели больного, не формируют самостоятельного, нетра-
фаретно мыслящего специалиста". Сказанное целиком распространяет-
ся на психиатрию. Формирование клинического мышления имеет в этой
медицинской дисциплине первенствующее значение. Ведь сведения, не-
обходимые для диагностических выводов и заключений, так же как и
основания для всяких лечебных назначений, психиатр в подавляющем
числе случаев получает пока что на основе данных, добываемых путем
расспроса и наблюдения. Поэтому до настоящего времени в психиат-
рии продолжает использоваться гиппократический метод подхода к
больному. По этой причине применительно к прикладной психиатрии
все еще во многом, пусть и с оговорками, остаются справедливыми
слова J.M.Guardia: "В общем вся медицина сводится к клинике, кото-
рая ограничивается практическим приложением знания врачебного ис-
кусства к лечению болезней. Когда забывают эту основную истину, свет
гаснет и почва уходит из под ног".*
— 276 —