|
Факты, приведенные в этих тезисах, чрезвычайно важны для оценки этих опытов и всех сходных с ними. Полученные видоизменения представляют собою в значительной мере возвраты к прежним естественными формам, т. — е. атавизмы или, если угодно, «случаи утраты дифференцировки» («Entdifferenzier un gen») (Haecker). Это, во-первых; кроме того, эти вариации прежде всего бластогенны, т. — е. возникли благодаря воздействию на зачаток. Стало быть, наследственность приобретенных качеств здесь только кажущаяся, она симулируется тем, что от действия одного и того же раздражения на развитое животное и на его зачатки получаются в конце концов одинаковые результаты. Правда, объяснить это тождество действия очень трудно; в этом Semon вполне прав. Термин же «параллельная индукция» означал только новую формулировку вопроса, красивое название, данное чему-то, что осталось по существу непонятным. Действительным же объяснением мы обязаны Goldschmidt'y. В известном смысле оно совпадает с нашим собственным объяснением, данным нами для определенного патологического случая: для эпилептических судорог у пьяниц и их детей. Как и при оценке опытов Brоwn-Suquard'a, мы исходим при этом из того эмпирического факта, что наклонность к эпилептическим припадкам заложена в мозгу каждого человека, правда, в индивидуально различной степени. Если так, то ясно, что люди, предрасположенные, будут реагировать судорожными припадками на меньшие вредности, чем другие, и что наибольшая вероятность появления подобных инсультов будет дана в таких случаях, где имеется сильное предрасположение и тяжкое повреждение. Но чем вообще вероятнее наступление таких припадков, тем чаще оно будет наблюдаться в некоторых случаях и у родителей, и у детей, так как предрасположение это, конечно, наследственно. Указания, даваемые Groldschmidt'oм совершенно аналогичны; он говорит, что раздражения, применявшиеся в опытах Тоwer'а, естественно должны были бы дать максимальный эффект в том случае, когда на предельную положительную (или отрицательную) флюктуацию количественной стороны какого-нибудь фактора подействовала бы соответственная предельная модификация. Естественно, что для выяснения вопроса о наследственности в этих опытах всегда выбирались особи с максимальными изменениями; но именно относительно таких особей следовало бы, основываясь на интенсивности вызванного у них: изменения, сделать вывод, что особи эти представляли собой с самого начала крайнюю степень флюктуации в направлении этих изменений. При таких условиях само собой разумелась известная (хотя бы и ослабленная) способность к наследственной передаче для этих качеств, и появление аналогичных изменений у некоторой части потомства было обусловлено исключительно этой наследственной тенденцией. Эту же мысль, но опять-таки на иной несколько лад высказывает и Haecker; по его мнению, случаи так называемой параллельной индукции объясняются по большей части тем, что филогенетически молодые качества оказываются или сбитым с пути, или подавленными в своем развитии: «но это будут (по крайней мере хоть отчасти) те же самые черты, которые в силу тех же влияний были деспециализированы уже и у родителей. Получаются, стало быть, в силу внутренней необходимости те же самые задержки развития («E ntwicklungshemmunge n»), что и у родителей ». — 30 —
|