|
Самое курьезное во всем этом то, что многие из этих философствующих наростов, точно так же как и многие заскоки мифологии мозга и психоанализа, в конечном счете базируются на недоразумении. Все они ссылаются на феноменологию Гуссерля. При этом, однако, упускают из виду тот факт, что сам Гуссерль настоятельно рекомендует естественным наукам «отделить границы догматического исследования от критических постановок вопроса» и «не останавливаться в своих изысканиях из-за гносеологических предрассудков, о правильности и неправильности которых должна судить философия, равно как и неоднократно приведенное Гуссерлем разъяснение, что «чистая феноменология не есть психология», «что не случайные разграничения областей и терминологии, а принципиальные причины исключают возможность отнести к ней психологию»; что, наконец, психология есть опытная наука, наука о фактах, реальностях, тогда как феноменология стремится установить «не какие-либо факты», а исключительное познание сущности. Таким образом, когда мы в настоящее время говорим о феноменологическом исследовании в психологии и психиатрии, то это может означать две совершенно различные вещи. А именно: либо философское обоснование психологии, само по себе необходимое и желательное, и которого, как раз по Гуссерлю, не должно дожидаться при психологическом и психиатрическом анализе фактов, либо же это может обозначать нечто, что на самом деле связано с Гуссерлевской феноменологией лишь общим названием, именно, всем понятное в настоящее время стремление прежде всего узнать, что происходит в психике здоровых и больных людей. Это та именно феноменология, которой многие из нас сознательно занимаются и которую в особенности Ясперс пытался систематически обосновать. Она не обозначает, конечно, какого-либо принципиально нового направления, и если в последнее время для нее все же искали новое название, то причиной этому являлась исключительно необходимость отграничить ныне господствующие в психиатрии психологические течения от прежних, от которых они во всяком случае отличаются самым резким образом. Это и есть как раз то, что больше всего характеризует современную психиатрию: совершенно «определенная психологическая установка, свойственная, впрочем, не только нашей специальности, но и всей нашей научной эпохе. О психологическом направлении в психиатрии можно было говорить еще в предшествующем поколении. Но психология того времени,—и она являлась необходимой фазой в развитии нашей науки, ибо только она преодолела психологическую спекуляцию— горько обманула нас в своих практических результатах. Ныне мы уже не верим в то, что человеческую душу можно разобрать подобно часам, и мы не верим в какой бы то ни было психологический метод, который пуще всего боится соприкосновения с душой, как таковой. — 4 —
|