|
Тридцать девять
Майки открыл один глаз и увидел Джеко — тот шагал ему навстречу по гравию, раскинув руки, словно в знак капитуляции. Это было не смешно.
— Ты прости меня, дружище, — проговорил он, подойдя ближе. — По поводу вчерашнего. Серьезно, вот уж не думал, что они так все раздуют.
Майки покачал головой и уставился в песок, потом окинул взглядом брошенные на берегу лодки.
— Я должен был все рассказать Карин прежде, чем это сделал бы кто-нибудь еще.
— Ты кого дурачишь?
— Нет, серьезно. Когда я приехал за тобой и увидел, как ты садишься в тот автобус, то понял: не я один тебя замечу. Представь, если бы ей кто-нибудь незнакомый сказал? Каково бы ей было?
Майки бросил на него гневный взгляд:
— У меня нет на это времени. — Он пролистал сообщения на мобильнике. Может, пропустил эсэмэску от матери Или Элли? Но нет. Ничего. Он проверил голосовую почту. Нет новых сообщений.
Джеко сел рядом с ним на скамейку:
— Новости есть?
— А то тебе не плевать!
— Не плевать, между прочим.
По пляжу бежал малыш и тащил на веревке воздушного змея. Когда жизнь вот так проста, даже не понимаешь, насколько тебе повезло.
Джеко легонько толкнул его ногой:
— Тебя Сью на перерыв отпустила? Майки отодвинулся, снова взял телефон и написал Карин: СКОРЕЕ ПОЗВОНИ.
— Послушай, друг, — проговорил Джеко. — Понимаю, не мое это дело, но не советую тебе испытывать ее терпение. Она вчера тут такое устроила, когда ты не пришел. Тебе же эта работа дорога, нет?
Майки написал матери: ПОЗВОНИ МНЕ СЕЙЧАС ЖЕ.
Джеко вздохнул:
— Как знать, может, однажды вспомним все это и будем смеяться.
— Сомнительно.
— Откуда ты знаешь?
Майки притворился, что задумался над его словами.
— Да нет, Джеко, правда, сомневаюсь, что это произойдет. И знаешь — почему? Потому что, когда все это закрутится, Элли никогда больше не захочет со мной говорить.
— Два месяца назад вы вообще не были знакомы, она и так с тобой не разговаривала.
Майки обхватил голову руками — немыслимо, как далеки они с Джеко друг от друга.
— Можешь меня винить, если хочешь, — выпалил тот. — Я не против.
— Да, пожалуй, так и сделаю.
Телефон зазвонил так внезапно, что они оба вздрогнули. Пальцы Майки вдруг стали неуклюжими. Он хмуро взглянул на Джеко:
— Ничего, если я поговорю? Это личное.
Джеко пожал плечами, отодвинулся на край скамейки и сделал вид, что не подслушивает. Тогда Майки пересел на парапет и стал смотреть вниз, на лодки.
— Мам, ну что там у вас? — спросил он.
— Не могу долго говорить, Майки, мы заняты. — Голос у нее был трезвый, не сонный и, как ни странно, спокойный.
— Так ты все-таки позвонила Джиллиан?
— Ну да. Не собиралась я сидеть и ждать, что будет дальше.
— Что ж, спасибо большое.
— Майки, у меня есть дочь, которая нуждается в моей поддержке. Я тебе об этом еще вчера вечером говорила.
«Мне тоже нужна твоя поддержка», — подумал он, но вслух не сказал. Он сам навлек на себя неприятности и теперь сам должен все разгребать.
— И какие новости?
— Джиллиан сказала, что это очень хорошо, что мы ей обо всем рассказали, позвонила детективам по делу Карин и сообщила им.
— И что они?
— Как раз сейчас едут к твоей подруге, чтобы забрать ее в участок.
У Майки в висках забарабанило.
— Куда?
— Понятия не имею... домой к ней, наверное.
— Дома ее нет, она же в школе.
— Ну, значит, туда.
— Как можно посылать копов за человеком в школу?
— О боже мой, Майки, да они просто поговорить с ней хотят. Что ей будет, если она скажет правду, а?
Он бросил трубку — не мог больше слушать. И повернулся к Джеко:
— Мне машина нужна.
— Еще чего!
— Ты у меня в долгу.
— Да ничего подобного.
— Ладно тебе, приятель, ты же все слышал. Нужна твоя помощь.
Джеко достал табак и свернул самокрутку — нарочито медленно, будто времени у них было навалом. Майки попытался сдержать гнев, зная, что стоит сорваться — и машины ему не видать.
— Почему она тебе так нравится? — спросил Джеко.
— Не знаю. Просто нравится.
— Это отмазка.
Майки пнул ногой каменный парапет, подняв облачко песка:
— А что ты хочешь, чтобы я ответил?
— Просто скажи, почему она тебе нравится. Кажется, Джеко всерьез решил его унизить, это было
очевидно. Что шло вразрез со всеми правилами мужской дружбы. Но ради ключей от машины поунижаться стоило.
— Не могу ничего с собой поделать, вот и все. Это никак не остановить. — Он вдохнул поглубже. — Вот как ты любишь свою машину — то же самое.
Джеко нахмурился:
— Она похожа на машину?
— Да нет же, нет. Она... ну не знаю... — Он провел рукой по волосам и попытался понять, почему Элли так на него действовала. Важно было подобрать точные слова. — От нее сияние исходит.
— Как от новенькой машины?
— Хорош издеваться. — Он сел на скамейку и посмотрел Джеко прямо в глаза. — В детстве у меня была мечта об идеальной девчонке. Лица ее я никогда не представлял, но у нее было красивое тело, и все во мне ей нравилось. — Он почувствовал, как заливается краской, но знал, что должен продолжать. — Когда я впервые увидел Элли, то сразу понял — вот она, моя идеальная фантазия. Мне не хотелось, чтобы это было так, но каждый раз, когда мы с ней встречались, это настолько бросалось в глаза, а что самое смешное — она оказалась даже лучше, чем мечта, будто я выиграл в лотерею больше, чем рассчитывал.
Джеко выпустил дым длинной тонкой струйкой в направлении причала:
— И чем же?
Майки принялся перечислять, загибая пальцы:
— Она смешит меня, много чего знает, умеет слушать. Умеет удивлять — в одну секунду спокойная, потом вдруг бац! — и начинает делать какие-то сумасшедшие вещи. Ну что еще? Красавица, каких поискать, и есть в ней загадка. Не знаю, дружище, звучит все это глупо...
Взгляд Джеко стал чуть добрее, и Майки решил продолжать:
— Я думал, смогу держаться от нее подальше, но нет. Когда ее не было рядом, я думал о ней постоянно. Пытался смотреть на других девчонок, и ничего. Нет, серьезно — шел по улице и представлял разных девчонок голыми, а мне хоть бы хны, не хочу и все. А потом, когда решил, что Элли меня подставила, натравив на меня своего братца, и мы долго не виделись, и мне казалось, что ей на меня плевать, я совсем голову потерял. Не хотелось просыпаться по утрам, идти на работу... ничего не хотелось, и ты уж меня извини, друг, я видел, конечно, как это все на тебе отражается, но до смерти боялся, что никогда больше ее не увижу. Вот так сильно я на нее запал.
Ну вот, он все сказал — теперь пусть Джеко что хочет, то и думает. Но тот не закричал на него, не стал смеяться, а лишь улыбнулся.
— Слава богу, — проговорил он.
— Что?
— А то, что ты мне впервые за несколько недель сейчас правду сказал. — Он сунул руку в карман и достал ключи от машины. — Вот. Только не поцарапай и не смей потом говорить, что я тебе не помогаю. — Их пальцы соприкоснулись, но Джеко не отпускал ключи. — Я всегда тебя поддержу, дружище, и это всегда было так. Просто ты перестал замечать.
Майки обнял его и хлопнул по спине. Дружеский жест пришелся в точку — он это понял по улыбке Джеко.
— Передай Дексу мои извинения.
— Придется тебе самому это сделать. — Джеко кивнул в сторону стоянки — Деке как раз шел к ним. За пределами кухни, в фартуке, развевающемся по ветру, он выглядел странно.
— Ну-ка идите внутрь, скорей, — позвал он. — Оба. Сью в бешенстве.
Когда он подошел ближе, Майки не смог заставить себя взглянуть ему в глаза. Он снял свой собственный фартук и передал его Джеко, положил ключи в карман.
— Машина с той стороны, — сказал Джеко, — во дворе.
Деке уперся руками в бока. Было невыносимо видеть разочарование в его глазах.
— Ты куда это собрался, Майки?
— Мне очень жаль, Деке.
— Если сейчас уйдешь, я уже тебе помочь не смогу.
— Знаю.
— Дело очень срочное, — вмешался Джеко. — Я его прикрою. Ты даже не заметишь, что его нет.
— Нет, — покачал головой Деке. — Если он сейчас уйдет, я уже ничего не смогу поделать.
В руке у него была деревянная ложка, к которой налипла комком какая-то паста. Почему-то именно ложка притягивала взгляд, Майки никак не мог от нее оторваться.
— 42 —
|