Ты против меня

Страница: 1 ... 3031323334353637383940 ... 49

Тридцать четыре

— Не думала я, что тут так будет, — проговорила она. — Так уныло.
У камина стояло старое бабушкино кресло, а у окна — дедушкин стул с твердой спинкой. У противоположной стены — диван. Но всю остальную обстановку вынесли — ни книг, ни фотографий на полках, ни безделушек, ни телевизора не осталось.
— Я-то думала, мама ездит сюда, чтобы отдохнуть от папы, а она, оказывается, разбирала вещи.

Майки слегка коснулся ее плеча:
— Холодно тут, потому и неуютно. Давай отопление включим.
Они вместе пошли на кухню и стали искать бойлер. В конце концов, нашли в шкафу на кухне. Бойлер был допотопный, с запальником, который нужно было придерживать, и рычажком, на который нужно нажимать. Элли стояла рядом, пока Майки разбирался что к чему. Кажется, он знал, что делать, и ей это нравилось.
— Он отключен, — сказал наконец Майки. — Значит, и электричества, наверное, нет. Пойду гляну, нет ли тут керосиновой лампы.
Пока он искал в чулане, Элли вернулась в гостиную, встала у камина и потерла ладони, будто так можно было согреться. Ее вдруг охватила грусть. Она-то думала, что тут будет здорово, что они найдут настоящее пристанище и в окна, как в детстве, будет литься солнечный свет.
— Ничего, — сказал он, вернувшись, — даже овечек не нашел.
— Извини. Притащила тебя в такую даль, а оказалось, тут делать нечего.
— Ты не волнуйся... — Он толкнул ее локтем. — Я люблю приключения.
Как мило, какой же он добрый. Отец с Томом давно бы уже устроили скандал — мол, зря притащились в такую мерзлоту. Они бы сейчас шагали к шоссе в поисках ближайшей стоянки такси. А Майки вот стоял и улыбался. У нее на душе потеплело.
— Все равно прости. — Она имела в виду за все — за коттедж, за Карин. За все. Все это было так несправедливо. Элли вытерла лицо рукавом и улыбнулась, вложив в эту улыбку как можно больше оптимизма. — И что будем делать?
Он рассмеялся:
— Погоди. Сейчас вернусь.
Он вышел в коридор, а потом и на улицу. Она услышала его шаги по гравию; он шел к воротам. Села в бабушкино кресло у пустого камина и стала ждать, что будет дальше. Майки отсутствовал недолго и вернулся с ворохом старых газет и корзиной дров и хвороста.
— Видел сарай, когда мы сюда шли, — сказал он. — Вот и подумал, что там могут быть дрова.
Он разорвал газету на полоски, свернул их в шарики и положил в камин. Вокруг построил пирамидку из хвороста и обложил более крупными дровами.
Она склонилась вперед в кресле, наблюдая за ним:
— И как это ты всегда знаешь, что делать? Он просиял:
— Мужчина должен уметь разводить костер. Что-то она сомневалась, что все мужчины это умеют. Майки достал зажигалку и поджег бумагу. Элли села
рядом с ним на ковер. Пламя начало разгораться.
— Дров там полно, — заметил он. — Можем и одежду высушить.
Он принялся расшнуровывать кроссовки. Интересно, бьется ли его сердце так же быстро, как у нее, подумала она. Вся ее одежда промокла насквозь. Что же, всю и снимать? Она стащила кроссовки и поставила их рядом с его ботинками на каминную плиту. Потом они сняли носки и положили рядом с обувью. Она расстегнула куртку, которую он ей дал, и, зная, что он смотрит, аккуратно повесила ее на спинку стула поближе к огню. У него под курткой была одна майка.
— Это у тебя татуировка?
По его плечу ползла маленькая зеленая змейка с красным языком. Он поднял руку, чтобы она лучше разглядела. Она провела пальцем по рисунку; он не сводил с нее глаз. Его кожа была мягкой, и ей не хотелось убирать руку. Но не могла же она гладить его плечо вечно, поэтому и положила руку на колени.
Они сидели и смотрели друг на друга. Он первый отвел взгляд.
— Тут никаких запасов еды нет, как думаешь? — спросил он.
— Вряд ли.
Он улыбнулся, как будто не верил ей:
— А ты покажи, где у вас кладовка.
Он оказался прав. В корзинке на полу они нашли картошку. Он завернул клубни в фольгу и бросил в костер. Ожидая, пока обед приготовится, они играли в детские игры — крестики-нолики, виселицу. Потом она нашла колоду карт и научила его паре игр, а он — ее. Они как будто попали в осаду и были заложниками.
Когда карты наскучили, они просто легли на спину у камина и стали смотреть в потолок. По четырем углам комнаты от сквозняка подрагивала паутина. Штукатурка потрескалась, а краска пожелтела — дед много лет курил трубку. Элли стало грустно.
Они долго лежали, не говоря ни слова и не касаясь друг друга. Она тайком подглядывала за ним. Было в нем что-то такое, отчего у нее кружилась голова: блеск темных волос, глубина карих глаз, а может быть, поза, в которой он лежал рядом с ней.
Все происходит по-настоящему, подумала она. Я не сплю.
Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Хотела сказать: поцелуй меня, пожалуйста, скорее.
Но если она так скажет, он решит, что она доступная.
И вместо этого она произнесла: — Скажи, о чем думаешь.
А думал он о том, что, скорее всего, она никогда раньше не была с парнем. А он сам — с девчонкой, у которой до него никого не было. Почему это его так пугает? Лежа рядом с ней у камина, он испытывал волнение, и чем дольше они лежали, тем сильнее ему хотелось к ней прикоснуться. Но что, если он сделает шаг, неверно истолковав сигналы, а окажется, что она его совсем не хочет? Или сделает шаг, и окажется, что она его хочет, но все пройдет ужасно и она его возненавидит? А потом, когда ее будут спрашивать, как это у нее было впервые, она станет отвечать: ох, да кошмар просто.
Она к своему телу относилась как к чему-то особенному. Он еще на реке это заметил, и вот сегодня тоже: как она поправляла бретельку, или застегивала пуговицы, или одергивала платье, чтобы он ничего лишнего не увидел. Как будто прятала что-то, и тот, кто сумеет взглянуть на это, будет наделен особой привилегией. Вспомнилась фраза из фильма «Человек-паук»* про большую силу и большую ответственность. У него голова шла крутом.

— 35 —
Страница: 1 ... 3031323334353637383940 ... 49