|
Тридцать один
Занавески развевались, как паруса. Солнечные зайчики прыгали по ковру. Том лежал на кровати с закрытыми глазами и слушал айпод. Элли стояла на лестнице и смотрела на него. Он выглядел совершенно обычно — обычный парень в обычной комнате. Ни замков, ни полицейской ленты, ни распахнутых дверей.
Том Александр Паркер, с ним рядом она выросла... неужели он допустит, чтобы случилось ужасное?
Он, должно быть, почувствовал, что Элли наблюдает за ним, потому что резко выпрямился и взглянул ей прямо в глаза. Потом снял наушники:
— Что?
— Ничего.
— Ты что стоишь и таращишься? Хочешь меня напугать?
— Ужин готов. Мама велела тебя позвать.
Элли встала на колени у собачьей корзинки, погладила ее мордочку, заглянула в подернутые молочной дымкой глаза и проговорила:
— Ну, как ты, моя старушка?
— Элинор, — скомандовал отец, — вернись за стол и оставь собаку в покое.
Она подчинилась. Мать поставила на стол поднос с бараньими отбивными, и Том наколол на вилку сразу две. Затем мать достала из духовки горошек и морковку и переложила их в миски. Том положил отбивные отцу. Мать поставила овощи на стол, и Том взял себе порцию. Обернув руку полотенцем вместо рукавички, мать достала из духовки противень с запеченным картофелем.
— Мятный соус будет? — спросил отец.
— Конечно, сейчас.
— А подливка?
— И подливка.
Отец постучал по столу кончиками пальцев, чтобы привлечь внимание Элли.
— Не хочешь помочь матери? Или так и будешь сидеть?
— Видимо, — проговорил отец, — мы прежде всего должны понять, что у этой девушки серьезные проблемы с психикой, раз она выдумала такое. Она из очень бедной семьи — мать-одиночка на пособии с тремя детьми, никаких перспектив. Неудивительно, что она запала на Тома.
Том согласно помахал вилкой, на которую была насажена отбивная:
— Да у нее челюсть отвисла, когда она увидела наш дом.
Его рот был весь в блестящем жире, пальцы тоже. Он рвал мясо с кости зубами, как будто не ел уже несколько дней.
— А чем вас кормили в тюрьме? — спросила Элли.
— Не хочу вспоминать.
— Что, даже хуже, чем школьные обеды?
Том уставился на нее:
— Ты слышала, что я сказал?
— Три раза кормили или один?
— Элли, я не в настроении.
— А ты в общей камере сидел или в одиночке? Отец со звоном швырнул вилку:
— Ну, хватит! — Подливка разбрызгалась по всей скатерти. — Не можешь вести себя нормально — иди в свою комнату! Что с тобой, Элинор?
— Только тарелку убери, пожалуйста, в посудомоечную машину, — тихо проговорила мать.
Элли отодвинула стул, встала и вышла в сад.
Запах травы теплым апрельским днем был прекрасен. Элли легла на лужайку на живот и погладила травку. Это напомнило ей, как они ездили в отпуск с палатками: трава у моря была соленой на вкус, а они с Томом лежали в дюнах и гоняли жуков, пальцами мешая им бежать.
Мать вышла из дома и села рядом:
— Почему ты делаешь все, чтобы разозлить брата? Элли перевернулась на спину и положила руки под
голову, как подушку.
— Мам, скажи, папа — любовь всей твоей жизни?
— Конечно. — Мать слегка нахмурилась.
Дом за ее спиной был похож на шикарный торт на светло-зеленой лужайке. В окнах отражался солнечный свет, словно за каждым стеклом пылали пожары.
— Элли, поговори со мной, пожалуйста. Последние несколько дней ты совсем притихла.
Но как прикажешь говорить с собственной матерью о том, о чем нельзя говорить?
— До того, как познакомиться с папой, ты чем занималась?
— Была секретаршей, ты же знаешь. — Она улыбнулась, вспомнив о прошлом. — Папа в первый же день знакомства пригласил меня на свидание. Я уже встречалась с другим и отказалась, но каждый раз, когда он приходил к нам в офис, он снова приглашал меня. Настойчивый был парень. Однажды вечером подкараулил меня у лифта и проследил за мной до дома.
— Как маньяк какой-то.
— Да нет же, это было так романтично. Ты слишком жестока к отцу, Элли. Он так за мной ухаживал — подарки покупал, твердил, что я особенная, что нам судьбой суждено быть вместе. Наконец я сдалась.
— А с твоим парнем что случилось?
— Нашел себе другую. — Она пожала плечами, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Твоему папе я была нужна больше.
В гостиной никого не было. Элли включила телевизор, положила пульт на столик и стала смотреть старую серию «Друзей»*. Еда и телевизор — как же они ее успокаивали. Но три минуты спустя в гостиную вошли отец с Томом.
— 31 —
|