|
Восемнадцать
Элли медленно приоткрыла дверь паба «Квинсхед», и в нос тут же ударил теплый запах пива и еды. Она чувствовала себя каким-то первобытным человеком, вышедшим из тумана, дикой женщиной, для которой тепло и укрытие мало что значат. Как-никак, она девчонка, которая назначает парням свидания на кладбищах и на спор ныряет с ними в реку. А еще смело входит в офис справочной и требует перечень всех пабов в гавани. Мужчина из офиса даже ручку ей дал, чтобы она пометила пабы на карте красными чернилами.
Если он работает здесь, она подойдет к нему со спины, уперевшись рукой в бок, словно весь мир ей что-то должен, и пристально взглянет, пока он не почувствует, что его тянет к ней всем сердцем. Короче, загипнотизирует его спину так, что он ощутит непреодолимое желание обернуться.
Увидев Элли, женщина за барной стойкой нахмурилась. На груди у нее был значок с надписью: «СЬЮ, МЕНЕДЖЕР».
— Несовершеннолетним алкоголь не продаем, — отрезала она.
— Я выпивать не собираюсь. Просто ищу одного знакомого, который, возможно, здесь работает. Парня.
Женщина рассмеялась:
— Неужели? Что ж, у нас только двое ребят работают — Майки и Джеко. Тебе какого?
Элли сразу поняла, что не Джеко — ведь так звали друга ее таинственного знакомого, который заезжал за ним на машине. Она заулыбалась во весь рот:
— Майки.
— Так я и думала. — Сью указала на обеденный зал. — Он там, в глубине зала.
Майки стоял у столика, за которым сидела компания улыбчивых пожилых дамочек. У него был уверенный, целеустремленный вид; парни в школе не смогли бы выглядеть так круто, даже если бы постарались. Стоило его увидеть, и ей кровь ударила в голову.
— Он?
— Да, он самый.
Сью прищелкнула языком:
— Опять смешивает работу и личную жизнь, а? Придется мне перекинуться словечком с Майки Маккензи.
— Маккензи?
— Да, милочка, и если ты его новая подружка, подожди уж до обеденного перерыва — всего пять минут осталось. Ну и поскольку восемнадцати тебе явно нет, отойди от бара, пожалуйста.
Майки Маккензи? Но это значит... Имя это было как удар в солнечное сплетение. У нее закружилась голова, к горлу подкатила тошнота.
— Садись в семейном зале, а я ему передам, что ты пришла.
Элли, как зомби, прошагала туда, куда указала хозяйка, и села.
На самом деле ей хотелось броситься к двери и убежать, но почему-то у нее возникло чувство, что, если она это сделает, внутри у нее что-то оборвется. Никто не обращал на нее ни малейшего внимания: посетители переговаривались или молча смотрели телевизор. Весь ее мир только что перевернулся, и никто даже не заметил. Сью вернулась.
— Он сейчас придет, и передай ему от меня, пожалуйста, что, если он хоть на минуту больше положенного получаса задержится, я его тут же на улицу выставлю.
Она улыбнулась, словно показывая, что на самом деле шутит, но Элли не ответила ей улыбкой. Не смогла. Она дышать-то едва находила силы.
Он медленно подошел, как-то странно, неохотно переставляя ноги:
— Что ты здесь делаешь?
Она взглянула на него, прищурившись, словно туман проник и в паб, словно она принесла его с собой. Вот теперь она разглядела сходство — те же темные волосы и глаза. И почему раньше не заметила? Как же это очевидно и как ужасно — он брат Карин Маккензи.
Он сел за стол, нахмурился:
— Ты как узнала, где я работаю?
— Ты же сказал — в пабе в гавани.
— Но не сказал в каком.
— Ну вот, а я проходила мимо этого и решила заглянуть.
— Мимо проходила, значит?
Она чувствовала себя идиоткой. Надышалась туманом, вот и вбила себе в голову дурацкую идею о том, что он будет рад ее видеть, что она для него что-то значит. Ее лицо горело от стыда. Она встала:
— Знаешь что? Пойду-ка я, пожалуй.
— В чем дело?
— Ни в чем.
Он покачал головой:
— Нет, что-то случилось, я чувствую.
Ну, как так может быть, что он читает ее, как раскрытую книгу, лучше, чем кто-либо из ее близких? Даже лучше, чем родной брат?
-Да все у меня в порядке. Поссорилась кое с кем, вот и все.
— Хочешь поговорить?
— Не очень.
— Я хорошо слушать умею.
У нее сердце ухнуло. Какой же он классный. Может, правда не знает, кто она такая? И все это — удивительное совпадение и в итоге им предначертано быть вместе?
Но потом она заметила значок с именем:
— Так тебя Тайлер зовут?
Он взглянул на значок и нахмурился:
— Это мое не настоящее имя.
Том говорил, что Карин Маккензи — лгунья. Может, это у них семейное, ведь, похоже, он ей еще ни разу правду не сказал. Явился на вечеринку без приглашения, причем нарочно, а не случайно, как объяснил сначала, и нарочно заговорил с ней, потому что знал, кто она такая. Даже сейчас он смотрел на нее вроде бы дружеским, заинтересованным взглядом, но, видимо, это всего лишь игра.
— Ты красивая, — проговорил он вдруг. — Волосы растрепались, но тебе идет.
Она даже не покраснела и не ответила глупость вроде «о нет, что ты» — знала, что все это ложь, что он пытается ею манипулировать.
— Пойду я, пожалуй, — сказала она. — Как-нибудь увидимся.
— Как-нибудь увидимся? В такую даль притащилась уже уходишь?
— Прости. Дурацкая была идея.
— Нет, не дурацкая. Не уходи, у меня перерыв. Возьму куртку, и посидим на улице.
— Там холодно.
— Значит, сядем поближе друг к другу.
Он улыбнулся, и она не удержалась и улыбнулась в ответ. Ей саму себя стало жалко. Знает ведь, что он пытается ее одурачить, — и все равно он ей нравится. Она как безмозглая девица из фильма ужасов, та, которой все кричат с той стороны экрана: беги, дура! — а она не понимает, что вот сейчас же надо бежать, иначе маньяк из тебя фарш сделает.
— Я сейчас, — проговорил он, — не уходи.
Она встала у выхода, обдумывая возможные варианты. Можно, конечно, сесть на автобус в город и никогда больше с ним не встречаться. Или остаться и выяснить, что он затеял. Ведь подтверждается же, что вся семейка Маккензи — лгуны, а значит, Том говорит правду. А если он говорит правду, то ей нужно отбросить все глупые сомнения по поводу того, что случилось той ночью, и помочь ему, как и должна помогать родная сестра.
К тому же, если она порасспросит Майки, пококетничает с ним и заставит потерять бдительность, возможно, и узнает информацию, благодаря которой дело вовсе до суда не дойдет. Станет героем, и отец с Томом будут вечно у нее в долгу.
Сделав глубокий вдох, она включила улыбку. Слишком уж хорошая возможность, такую никак нельзя упустить.
— 18 —
|