Время прощаться

Когда я очнулась, на улице было еще темно. Голова раскалывалась. Лицо и затылок были в крови. Я выползла из канавы, куда свалилась, но голова кружилась, подняться я не могла, поэтому продолжала стоять на четвереньках.

На меня безжизненными глазами таращилась Невви. У нее был размозжен череп.

А тельце моей дочери исчезло.

— Нет! — заплакала я, пятясь назад, качая головой и стараясь не смотреть на место, где раньше лежала Дженна.

Потом с трудом поднялась и побежала. Я бежала потому, что уже дважды потеряла дочь. Бежала потому, что не помнила, как убила Невви Рул. Бежала, пока мир не перевернулся с ног на голову.

Очнулась я уже в больнице.

— О том, что Невви мертва, а Дженна пропала, мне сообщила медсестра, — рассказываю я Серенити, которая сидит на вращающемся стуле, а я на краешке кровати. — Я не знала, что делать. Я видела тельце дочери, но не могла никому рассказать об этом, потому что тогда полиция узнала бы, что я убила Невви, и меня бы арестовали. Я решила, что, может быть, Гидеон нашел Дженну и забрал ее, но тогда он тоже увидел бы, что я убила Невви, — я не знала, вызвал он уже полицию или нет.

— Вы ее не убивали, — уверяет меня Серенити. — Ее затоптал слон.

— Уже после.

— Она могла упасть, как и вы, и удариться головой. И даже если в ее смерти виноваты вы, полиция бы поняла.

— Пока они не узнали бы, что я спала с Гидеоном. А если об этом умолчать, можно вообще все скрыть. — Я опускаю глаза. — Я запаниковала. Глупо было убегать, но я убежала. Хотела, чтобы в голове прояснилось, хотелось решить, что делать дальше. Теперь я вижу, какой была эгоисткой и чем пришлось за это заплатить: ребенком, Гидеоном, Томасом, заповедником, Дженной.

— Мама?

Я смотрю в зеркало, висящее позади стола, за спиной у Серенити, и вместо сорокалетней женщины с розовыми волосами вижу размытое отражение растрепанной золотисто-каштановой косички.

— Это я, — говорит она.

Я сижу, затаив дыхание.

— Дженна?

Ее лицо озаряет торжествующая улыбка.

— Я знала. Я знала, что ты жива.

Этих слов оказывается достаточно, чтобы я призналась, от чего бежала десять лет назад. Почему вообще сбежала.

— А я знала, что тебе уже нет в живых, — шепчу я.

— Почему ты уехала?

На глаза наворачиваются слезы.

— Той ночью, когда я увидела тебя на земле, увидела… Я сразу поняла, что потеряла тебя навсегда. В противном случае я никогда бы не уехала. Я бы изо всех сил пыталась тебя найти. Но было слишком поздно. Я не могла тебя спасти, поэтому попыталась спасти себя.

— Я подумала, что ты меня не любишь.