Время прощаться

— Она убежала?

Я кивнула.

— Она тоже испугалась. — Я покачала головой. — Знаешь, за все те годы, что занимаюсь исследованиями, я ни разу не видела, чтобы слониха вышла из себя из-за детеныша. И неважно, насколько надоедлив, капризен или труден этот малыш.

Я потянулась, чтобы поправить ленту в растрепавшихся волосах Дженны — свидетельство истерики.

— К сожалению, мое материнское терпение не столь безгранично.

— Дженне очень повезло с тобой.

Я усмехнулась.

— Особенно если учесть, что кроме меня у нее никого нет.

— Нет, — возразил Гидеон. — Я наблюдаю за тобой, когда ты с дочерью. Ты хорошая мать.

Я пожала плечами, хотела снова пошутить, но эти его слова значили для меня слишком много. И я услышала собственный голос:

— Из тебя тоже вышел бы хороший отец.

Он поднял один из одуванчиков, которые Дженна срывала и складывала в кучки до того, как отправиться гулять возле Моры. Он ногтем большого пальца разрезал стебель и продел один цветок во второй.

— Я уже подумывал им стать.

Я сжала губы, потому что не мне раскрывать секреты Грейс.

Гидеон продолжал соединять одуванчики.

— Ты никогда не задумывалась: влюбляешься в человека… или в образ, который сам рисуешь?

Я думала, что у любви, как и у горя, нет будущего. Какое будущее может быть, если один человек становится для другого центром Вселенной — и неважно, потеряли его или нашли?

Гидеон взял венок из одуванчиков и надел Дженне на голову. Венок съехал ей на бровь, перекосившись из-за косички. Она заворочалась во сне.

— Иногда мне кажется, что любви не существует, есть только страх потерять кого-то.

Легкий ветерок принес запах диких яблок и луговых трав, земной запах слоновьей шкуры и навоза, сока персика, который Дженна ела и испачкала сарафан…

— Ты волнуешься? — спросил Гидеон. — Боишься, как все сложится, если он не вернется?

Мы впервые заговорили об отъезде Томаса. И хотя мы раньше рассказали друг другу, как познакомились со своими половинками, дальше этого разговоры не заходили: мы остановились на кульминации развития наших отношений, когда все еще казалось возможным.

Я подняла голову и посмотрела Гидеону прямо в глаза.

— Я боюсь того, как все сложится, если он вернется.

Начались колики. У слонов они бывают, особенно у тех, кого накормили плохим сеном, или тех, кому резко меняют рацион. С Сирой не случилось ни того ни другого, однако она апатично лежала на боку со вздутым брюхом. Она ничего не ела и не пила. В животе урчало. Джерти, собака и лучшая подруга слонихи, сидела рядом и выла.

Грейс осталась дома присматривать за Дженной. Она пробудет с ней всю ночь, чтобы мы могли понаблюдать за слонихой. Гидеон вызвался дежурить добровольно, а я сейчас за главного и обязана быть здесь.