|
— Ты еще очень молода, — успокоила я. Грейс покачала головой. — У меня бесплодие, — уточнила она. — Какой-то гормональный сдвиг. — Можно обратиться к суррогатной матери. Можно усыновить. Вы с Гидеоном обсуждали варианты? Она не сводила с меня глаз, и я поняла: Гидеон ничего не знает. Именно эту тайну она от него хранила. Грейс неожиданно схватила меня за руку, да так крепко, что стало больно. — Ты же ему не скажешь?! — Нет, — пообещала я. Она успокоилась, взяла нож и продолжила резать фрукты. Несколько минут мы работали молча, а потом Грейс опять заговорила. — Дело не в том, что он недостаточно сильно тебя любит и поэтому не говорит правду, — произнесла она. — Дело именно в том, что он любит тебя так сильно, что не может потерять твою любовь. После полуночи Томас выскользнул из спальни, я сделала вид, что сплю. Подождала, когда услышу шум льющейся в душе воды, встала с кровати и осторожно, чтобы не разбудить Дженну, вышла из дома. Когда глаза привыкли к темноте, я промчалась мимо домика Грейс и Гидеона — свет у них не горел. Представила, как они спят, обнявшись, крепко-крепко прижавшись друг к другу. Винтовая лестница была выкрашена в черный цвет. Я оцарапалась о нее и поняла, что уже достигла дальнего угла сарая с африканскими слонами. Двигаясь тихо, чтобы не разбудить животных, а те не подняли тревогу, я стала взбираться по лестнице, прикусив губу от боли. Дверь наверху была заперта, но в заповеднике все открывалось одним ключом, поэтому я знала, что смогу попасть внутрь. Первое, что я увидела там, как Томас и предсказывал, — это невероятный вид на залитые лунным светом просторы. Он еще не установил окна, но вырезал и вставил в отверстия куски прозрачного пластика. Через них я и могла видеть каждый метр заповедника, который освещала полная луна. Я представила себе смотровую площадку, обсерваторию, куда люди приходят полюбоваться удивительными животными, которых мы приютили, не нарушая их покоя и не заставляя быть частью зрелища, как это происходит в цирке или зоопарке. Может быть, я слишком бурно реагирую? Может быть, Томас просто пытается сделать то, что и говорил: спасти наше предприятие? Я принялась шарить по стенам, пока не нащупала выключатель. Помещение залил такой яркий свет, что на мгновение я ослепла. Комната была пуста. Ни мебели, ни ящиков, ни инструментов, ни одной щепки. Стены, пол и потолок были выкрашены в ослепительно белый цвет. Но каждый сантиметр был исписан буквами и цифрами, надписи наслаивались друг на друга в каком-то петлеобразном коде. — 184 —
|