Время прощаться

Она закрывает дверь у меня перед носом. Я таращусь на книгу, которую продолжаю держать в руках. Ничего не понимая, возвращаюсь к машине, сажусь и швыряю книгу Верджилу.

— Она провела меня, — сообщаю я. — Дала вымышленный адрес.

— Зачем ей это?

Я качаю головой.

— Не знаю. Может быть, не хотела, чтобы я присылала ей рекламные буклеты.

— А может быть, она тебе не доверяла, — предполагает Верджил. — Она не доверяет никому из нас. И ты понимаешь, что это значит. — Он ждет, пока наши взгляды встретятся. — Она на шаг впереди нас.

— Ты это о чем?

— Она достаточно умна, чтобы понять, почему отец так странно отреагировал. Должно быть, она уже знает о своей матери и Гидеоне и делает как раз то, что мы должны были сделать еще час назад. — Он поворачивает ключ зажигания. — Мы едем в Теннесси. Ставлю сто баксов, что Дженна уже там.

Элис

Умереть от горя — наивысшая жертва, но с точки зрения эволюции это нереально. Если бы горе было настолько оглушительным, все виды просто бы исчезли. Однако нельзя утверждать, что подобное в царстве животных не случалось. Я знаю историю об одной кобыле, которая неожиданно скончалась, и ее друг, с которым она долгое время жила в одной конюшне, вскоре последовал за ней. Еще была пара дельфинов, которые работали в дельфинарии в парке аттракционов: когда самка умерла, самец несколько недель плавал кругами с закрытыми глазами.

После смерти детеныша на физиономии Моры постоянно было выражение боли и двигалась слониха так осторожно, как будто даже трение о воздух причиняло ей неимоверные страдания. Она уединялась у могилки, по ночам не возвращалась в сарай. И рядом не было семьи, которая могла бы утешить ее, вернуть к жизни.

Я решила не дать ей захлебнуться собственным горем.

Гидеон прицепил к забору огромную щетку со щетиной — подарок от департамента общественных работ, когда они купили новую машину для уборки улиц, шикарное приспособление, о которое раньше Мора очень любила почесываться. Но Мора даже не взглянула в сторону грохочущего молотка, когда Гидеон ее прилаживал. Грейс пыталась развеселить Мору, угощая красным виноградом и арбузами — ее любимыми лакомствами, но Мора отказывалась есть. Ее отсутствующий взгляд, впечатление, что она как-то усохла, заставили меня вспомнить Томаса, который таращился в пустую книгу в своем кабинете через три дня после той ночи, когда умер детеныш Моры. Физическая оболочка здесь, а мысли где-то в другом месте.

Невви полагала, что стоит пустить Гестер в вольер — возможно, ей удастся утешить Мору, но я считала, что пока еще не время. Я видела, как матриархи бросались на сестер из своего стада, близких родственниц, если они слишком быстро подходили к живому и здоровому детенышу. Кто знает, на что способна в горе Мора, чтобы защитить уже мертвого.