|
У меня так наполнился слюной рот, что я об этом не задумывалась. Я ерзала во время молитвы над свечами и киддуша — благодарственной молитвы за освященные и дарованные Богом Израилю дни субботы и праздников над вином, «Ха-Мотци» — молитвы перед каждым приемом пищи — над вкуснейшей папиной халой. И наконец пришло время садиться за стол. — Хана, — воскликнул отец, пробуя цыпленка, — ты настоящее чудо! Сначала мы молчали, занятые бесподобным блюдом, потом тишину нарушил Рувим: — Гершель Беркович, мой сослуживец… На прошлой неделе ему приказали покинуть дом, где он жил. — И он уехал? — поинтересовалась мама. — Нет. — И? — спросил папа, замерев с вилкой у рта. Рувим пожал плечами: — Пока ничего. — Вот видишь, Хана, я был прав. Я всегда прав! Если откажешься переезжать, небеса на землю не упадут. Ничего не случится. Восьмого февраля начальник полиции перечислил улицы, где позволялось жить евреям. И хотя у многих были знакомые, которые эмигрировали в Россию или переехали в район, где предписывалось жить евреям, некоторые — как, например, мой отец — не собирались этого делать. — Да что они могут? — Папа пожал плечами. — Выгонят всех из домов? — Он промокнул рот салфеткой. — Я не позволю, чтобы такой великолепный обед испортили разговоры о политике. Минка, расскажи Рувиму то, что рассказывала мне вчера о горчичном газе… Об этом мы узнали на уроке химии. Причина, по которой срабатывает горчица, заключается в том, что вещество частично состоит из хлорина, который имеет настолько плотную атомную структуру, что притягивает к себе электроны от всего, с чем вступает в контакт. Включая человеческие легкие. Газ в буквальном смысле разрывает клетки нашего тела. — А эта тема, по-твоему, подходит для разговора за столом? — вздохнула мама и повернулась к Басе, которая баюкала Меира. — Как спит мой ангелок? По ночам не просыпается? Неожиданно раздался стук в дверь. — Ты кого-то ждешь? — всполошилась мама и взглянула на отца. Она направилась в коридор, но дойти не успела — дверь распахнулась, и в гостиную ввалились офицер и двое солдат вермахта. — На улицу! — по-немецки приказал офицер. — У вас пять минут! — Минка! — воскликнула мама. — Что им нужно? Бася спряталась в углу, загораживая ребенка собой. С бешено колотящимся сердцем я перевела. Один из солдат смахнул хрусталь с дубового подноса моей бабушки — осколки разлетелись по полу. Другой перевернул стол вместе с едой и горящими свечами. Рувим поспешно затоптал пламя, пока оно не перекинулось на весь дом. — Шевелитесь! — кричал офицер. — Чего ждете? — 151 —
|