|
– Они опять украли у нас семь цветных карандашей, три книги и перепортили десятки листов бумаги. Лукас говорит: – Ничего, Матиас. Если бы они попросили, я бы им все это подарил. Они стесняются, им кажется, взять тайком это не страшно. Однажды в конце дня, когда все тихо читают, Матиас подталкивает к Лукасу листок бумаги. Там написано: «Посмотри на эту женщину!» У витрины в темноте улицы виден женский силуэт. Тень без лица смотрит на освещенный зал книжного магазина. Лукас встает, и тень исчезает. Матиас шепотом говорит. – Она повсюду следует за мной. На переменах она смотрит на меня из‑за забора школьного двора. Она идет за мной по дороге домой. Лукас спрашивает: – Она с тобой говорит? – Нет. Один раз, несколько дней назад, она протянула мне яблоко, но я не взял. В другой раз, когда четверо парней повалили меня на снег и хотели раздеть, она отругала их и надавала пощечин. Я убежал. – Значит, она не злая, она пришла тебе на помощь. – Да, но почему? У нее нет никаких причин меня защищать. И зачем она за мной ходит? Зачем смотрит? Я боюсь ее взгляда. Я боюсь ее глаз. Лукас говорит: – Не обращай на это внимания, Матиас. Многие женщины потеряли детей во время войны. Они не могут их забыть. Тогда они привязываются к другому ребенку, который напоминает им того, кого они потеряли. Матиас усмехается: – Меня бы очень удивило, если б я напомнил кому‑нибудь его ребенка. Вечером Лукас звонит в дверь тети Ясмины. Она открывает окно: – Что вам нужно? – Поговорить с вами. – У меня нет времени. Мне пора на работу. – Я вас подожду. Когда она выходит из дома, Лукас говорит: – Я провожу вас. Вы часто работаете по ночам? – Неделю через две. Как все. О чем вы хотите говорить? О моей работе? – Нет. О мальчике. Я просто хочу попросить вас оставить его в покое. – Я ему ничего не сделала. – Я знаю. Но вы ходите за ним, смотрите на него. Это его беспокоит. Вы понимаете? – Да. Бедный малыш… Она оставила его… Они молча идут по заснеженной и пустынной улице. Женщина прячет лицо в шарф, плечи у нее содрогаются в немых рыданиях. Лукас спрашивает: – Когда освободят вашего мужа? – Мужа? Он умер. Вы не знали? – Нет. Простите, мне очень жаль. – Официально это самоубийство. Но мне сказал один человек, который познакомился с ним там и потом вышел на свободу, что это было не самоубийство. Его убили сокамерники за то, что он сделал своей дочке. Теперь они стоят перед большой текстильной фабрикой, освещенной неоновым светом. Со всех сторон подходят зябкие и торопливые тени, исчезающие за железной дверью. Даже отсюда слышно, как грохочут машины. — 128 —
|