|
– Нет, – ответила я, – не надо ее беспокоить. Кругом все залило. Приходи, пока не стало совсем худо. Она услышала, как тяжело я дышу, и не колебалась ни минуты. – Я возьму трактор, – сказала она. – Держись, девочка. Я принимала роды у коров. Если тебе приходилось засовывать руку корове в задницу, то могу точно сказать, что у человека все проще. Она, конечно, врала, причем очень неумело. – Подожди, – вдруг сказала она, – ты не можешь рожать сейчас, когда Мириам в Лондоне, а Дэвид все еще сидит у арабов. Я методичный человек и спланировала твое рождение до деталей. Я планировала, не веря, что получится. Я продумывала все, словно пилот бомбардировщика, который разрабатывает стратегию выживания, понимая, что в любой момент его может разнести на куски. Но непогоду я в расчет не брала. А она обеспечила мне прикрытие. Облака закрывали небо ночь напролет и весь следующий день; вода пенилась за каменными стенами, шумела в темноте, заливала дороги с опасными выбоинами. Филлис, закутанная в желтую зюйдвестку, приехала на тракторе, впустив в дом немного влажного ночного воздуха. Она протопала в высоких резиновых сапогах на второй этаж. Щеки ее покраснели от волнения. – Несколько раз застревала по дороге, – сообщила она, – но все-таки добралась. Ну что тут у тебя? Она отскочила от кровати и закрыла лицо руками. Я понимала ее страх. Она может сколько угодно говорить о коровах, но рождение ребенка для нее загадка. Вся эта кровь на простынях, на моих ногах и руках, на тебе… Твои волосики слиплись от нее. Твое маленькое морщинистое личико было перемазано слизью. Ты лежала, распластавшись у меня на животе. Я взяла тебя и завернула в полотенце. – Подержи ее, – попросила я, – пока я приведу себя в порядок. Я силой сунула тебя ей в руки. Она держала тебя с опаской, словно боялась, что ты замяукаешь или начнешь царапаться. – Святой Боже… – сказала она. – Я никогда не держала на руках новорожденного. – Едва рожденного, – поправила я и встала с кровати. – Отвернись, пожалуйста. Я хочу… Я заколебалась, но подняла простыню. Когда она увидела кровь, я думала, она упадет в обморок. – Это плацента, – сообщила я. – Она вышла. Филлис пересекла комнату, все еще держа тебя на руках, уселась на стул перед трельяжем и через зеркало смотрела, как я вывалила кусок печени в миску и накрыла ее тряпкой. – Я и не знала, как это выглядит, – сказала она. Я забралась назад на кровать. – Господи, это ужасно… – Все уже позади, – сказала я. – Самое сложное было перерезать пуповину. Если бы ты приехала вовремя, то могла бы сделать это за меня. — 33 —
|