|
– Я тоже хочу быть на конференции, – вмешался Роберт. Из-за недосыпания у него были запавшие щеки и круги под глазами. – А если тебя узнают? – спросила Карла. – Я не выдержу, если что-нибудь случится… – Все будет в порядке, – успокоил он ее. – Откуда эта уверенность? – Это было моей работой. – Он помрачнел. – Поэтому я был одним из лучших. Карла заметила, что он говорит в прошедшем времени. Они были бессильны что-либо изменить. Роберт постоянно поддерживал связь с поисковой группой и получал от них последние новости. Карла внимательно прислушивалась к малейшим изменениям в его голосе. По его глазам она поняла, что у него есть информация, которой он хотел бы поделиться. Теперь он молча сидел между ней и Лео, незаметный человек с зачесанными назад волосами и в очках без оправы. У него было неприметное лицо. Как было указано в заявлении для прессы, он был сотрудником полиции, который занимался дорожно-транспортными происшествиями. – Я подчеркиваю, что вам не стоит проводить пресс-конференцию, – сказал Мэрфи, когда узнал, что собирается сделать Карла. – Вы можете подвергнуть опасности жизнь своего мужа. Это был крепкий лысоватый мужчина с мощной шеей и кустистыми бровями, которые напоминали Карле двух мохнатых жуков. Она поймала себя на том, что таращится на Мэрфи, напрасно пытаясь по их движению определить, что он задумал. – Вы должны позволить нашему отделу по связям с общественностью… – Мы с женой уже приняли решение, – перебил его Роберт. – В данном случае право отца позволяет мне требовать этой конференции. Лео прочел небольшое заявление и напомнил журналистам, что его клиенты переживают тяжелую психологическую травму. Следует задавать краткие вопросы по существу. Когда Роберт наливал воду в стакан, его руки заметно дрожали. Он начал говорить. Он обычно работал в тени, поэтому софиты, суетящиеся фотографы, вспышки камер, казалось, немного его обескуражили. Когда его голос дрогнул, стало хорошо слышно клацанье затворов. Он наклонил голову, не в силах продолжать. Тут же к его лицу сунули микрофоны, чтобы записать тяжелые рыдания. Карла взяла мужа за руку и продолжила за него. – Исобель – наш ребенок, – сказала она, – ей всего четыре дня. Пожалуйста, пожалейте нас и верните ее. Пожалуйста… пожалуйста, если вы забрали ее по ошибке, поговорите с кем-нибудь, кому вы доверяете, – с другом, священником, полицией. Они отнесутся с пониманием, и мы вас простим. Но, пожалуйста, пожалуйста, верните нашу малышку. Она хотела расплакаться, но ее глаза словно окаменели и оставались сухими. Фотографы никак не могли получить фото убитой горем матери. Лео спросил, есть ли еще вопросы. — 37 —
|