|
Слава богу, ты рассмеялся. Печка работала хорошо; слишком хорошо, и через несколько минут в машине стало душно. Пикап был больше «форда» и, благодаря нежно-голубому цвету, никогда не казался тесным для нас двоих. В конце концов ты откинул голову, ударившись о мягкий подголовник, и уставился в потолок. — Поверить не могу, что ты его не убрала. Я была так потрясена, что не ответила. — Я не хотел это говорить. Но если бы не сказал и продолжал молчать неделями, стало бы еще хуже. Я облизнула губы. Я задрожала. — Я его убрала. Ты опустил голову, вздохнул. — Ева. Не вынуждай меня. В субботу ты пользовалась гелем для прочистки труб. Я помню, потому что ты жаловалась на странную вонь из раковины в детской ванной комнате, а позже в тот вечер предупредила нас не открывать воду еще час, потому что залила туда гель. — Я его убрала. В тот верхний шкафчик с замком безопасности. Селия не может туда дотянуться даже со стула! — Так как же бутылка выбралась из шкафчика? — Хороший вопрос, — холодно сказала я. — Послушай, я знаю, что обычно ты очень осторожна с едкими жидкостями и автоматически запираешь эту дрянь. Однако люди не автоматы... — Франклин, я помню, что убрала ее! — Ты помнишь, как надевала туфли сегодня утром? Ты помнишь, как запирала дверь, выходя из дома? Сколько раз мы уже сидели в машине и возвращались убедиться, что плита выключена? Ведь предположительно это входит в привычку, так? — Но плита никогда не оказывалась включенной? Это почти жизненное правило, что-то вроде афоризма из «печенья-гаданья»: «Плита всегда выключена». — Ева, я скажу тебе, когда она останется включенной: в тот единственный раз, когда ты не побеспокоишься проверить. И именно в тот раз чертов дом сгорит. — Почему мы ведем этот бессмысленный разговор, когда наша дочь в больнице? — Я хочу, чтобы ты призналась. Я не говорю, что не прощу тебя. Я понимаю, как ужасно ты себя чувствуешь. Но чтобы преодолеть чувство вины, надо посмотреть в лицо... — В то утро приходила Дженис. Может быть, она не убрала бутылку. — Честно говоря, я ни на секунду не допускала, что Дженис проявила такую небрежность, но отчаянно хотела оградиться от начинавшей формироваться в моей голове картины, подбирая более подходящего подозреваемого. — Дженис не нужен был гель для прочистки труб. Все стоки были в порядке. — Хорошо, — сказала я, собираясь с силами. — Тогда спроси Кевина, как бутылка покинула шкафчик. — Так и знал, что мы придем к этому. Сначала «о, какая загадка», потом «виновата домработница». Кто остается? И — какой сюрприз! — безупречная Ева указывает пальцем на собственного сына! — 221 —
|