|
– Он ест… А ты знаешь, что я ему квартиру два года назад нашел? Сначала он сказал: отлично, круто. А потом засомневался. Не смог расстаться с материными кастрюлями… Кемаль звонит другим. Смеется, кричит что-то. Через десять минут Малуф выходит из парадного. Широко улыбаясь, садится назад. – Простите, но я ел тагин. Как дела, Ник? Давненько не виделись. – Нормально. Как сам? – Отлично, отлично, вот пылесосы продаю. Кемаль тебе говорил? Я просто виртуоз по продаже пылесосов. Кемаль смеется. Крутит радио. – Это точно, он король пылесосов. – В прошлом месяце я заработал тридцать пять штук. Долбаные тридцать пять штук! Да это больше, чем я когда-нибудь на травке зарабатывал! Ну почти что. А ведь полиции, сам понимаешь, тебя ну никак не зацапать за то, что ты продаешь слишком много пылесосов. Когда я познакомился с Малуфом, он был хорошим бойцом. Услышишь о кулачном бое на районе – будь уверен, без него не обошлось. Он выставлялся и когда выясняли, может ли Нёребро[6] побить Амагер[7]. Я был знаком с ним только через Кемаля, но никогда против него ничего не имел. Кемаль говорит, на него можно положиться, и он не такой брехун, как иные из местных. Мы едем на окраину, у Кемаля квартира в Хойе-Гладсаксе[8]. По дороге заезжаем в магазин. Я знаю Набиля, других, кажется, видел раньше, но не уверен, как кого зовут. Набиль пожимает мне руку: – Здорово, Ник, сколько зим, сколько лет. Кемаль, почему ты не сказал мне, что Ник будет? Плакала моя мечта ночь напролет смотреть старого доброго Аделя Имама! Кемаль смеется: – Не будет тебе никакого Аделя Имама… Взял что-нибудь приличное? – Все нормально. Как заказывали: слэшер, хоррор. Пацанам в самый раз. Набиль все держит меня за руку: арабская манера, никак не могу привыкнуть. – Хотел показать им «Ненависть»[9], смотрел? Французский фильм. Думал, они будут в восторге. Ну, там черные со стволами бегают… И знаешь, что они мне говорят? Фильм только начался, они как увидели, что он черно-белый, так сразу спрашивают: а нет ли у меня чего-нибудь с Дольфом Лундгреном. Лифт весь исписан, Кемаль живет на последнем этаже, так что бо?льшую часть надписей прочесть успеваешь. «Люби!» – намалевано большими черными буквами. Кемаль почесывает затылок ключом. – Ладно, если б только писа?ли, так ведь они ж еще и пи?сают… Малуф, дурь взял? – Какую дурь? – Ты должен был взять. – Нет, не я. – Ты чё, охренел? – А что, как марокканец, так сразу, значит, киф в кармане? Чертов расист. Ты что думаешь, мы все… — 21 —
|