Субмарина

Очередь позади нас растет. Наконец девушка осторожно просовывает мороженое в окошко. Мартину приходится держать его обеими руками, мы поскорее находим лавочку. С таким мороженым не походишь по парку. «Кинг-американо». Четыре суфле в шоколаде, конфеты, шоколадная крошка и столько разных шариков мороженого, сколько вообще существует. Чтобы добраться до рома и изюма, надо потратить двадцать минут.

После фейерверка мы едем домой на такси.

Мартин засыпает рядом со мной, в моей кровати. Хотя живот у него и болит от мороженого, от конфет и газировки, он улыбается.

Я смотрю в потолок.

Думаю.

Не буду много бодяжить. У меня будет хороший товар. Продавать буду тем, кто понимает толк в товаре. Черт возьми, думаю я, буду продавать небольшой горстке рокеров, тем, кто все еще сидит на игле. И они поймут, что за качеством нужно приходить ко мне, будут звонить мне. Куплю новую одежду: кожаную куртку, красивую, хорошего качества. Куплю новую, дорогую одежду. Буду ходить на вечеринки, на всякие тусовки. Продавать пиарщикам, охотникам за драконами – тем, кому нужен товар высшего класса. Не какой-то там барыга, а настоящий бизнесмен! Тот, у кого есть. Парень в баре. Парень, которого все знают. Буду ездить на такси, пить за чужой счет. Все меня любят, я тот, у кого есть. Тот, кто снабжает фотомоделей и известных саксофонистов.

37

Напротив меня сидит девушка Майка, Шарлотта. Я не был уверен, что найду их по старому адресу. Не виделись с Майком уже года два-три. И то в последнее время наши встречи были случайными: сталкивались на улице, обменивались рукопожатиями и, пообещав друг другу как-нибудь встретиться, расходились.

– Кофе готов, – говорит она и, быстро встав с дивана, выходит на кухню.

На подлокотнике дивана висят джинсы Майка. Его окурки, «Лаки Страйк», лежат в пепельнице на столике.

Майка, вообще-то, зовут не Майк, а Микаель. Но его так все называли в то время, когда мы общались. Некоторые еще звали его Зигги, ну, как «Зигги Стардаста» у Боуи, но большинство – Майком.

Мысль пришла в голову ночью. Влюбленный в героин, хранящийся на верхней полке холодильника, я лежал, уставившись в потолок, и мечтал. Я думал обо всем том, что даст мне белый порошок. О кожаных штанах, сигарах, релиз-вечеринках инди-групп. И вдруг подумал о Майке. Конечно же, Майк.

Шарлотта возвращается в гостиную, в одной руке – две кружки, в другой – кофейник. Глаза у нее карие, волосы чуть темноваты для девушки по фамилии Нильсен, она как-то рассказывала мне о прабабушке-цыганке. Я мог бы за ней приударить, она тогда многим нравилась, но все знали, что это девушка Майка. Точка. Шарлотта наливает кофе.