Субмарина

Мы идем гулять, заходим в «Макдональдс». Я спрашиваю, чего он хочет. Пока мы едим всякое разное, Мартин рассказывает о клоунах и как он заметил, что это переодетые взрослые. Рассказывает о водовозе и пожарном. О том, что Сёрен плакал, соскучившись по маме. О перышках и непереваренных комочках пищи, оставленных хищными птицами в лесу, и водорослях на пляже. И о том, что они не нашли янтарь.

Я заставляю себя слушать. А так соблазнительно отключиться, пока он рассказывает. И думать о героине в холодильнике.

Идем в «Тиволи» кататься на каруселях.

Беру входные билеты, Мартину – абонемент. Оставляем рюкзак и спальник в камере хранения у входа Покупаем огромный леденец и шарик в виде зайца, летающий. Не будем экономить. Сегодня не будем. Больше не будем. Покупаю ему жареный миндаль, и пластмассовую чесалку, и брелок с Пьеро.

Делаем два круга на колесе обозрения. Отсюда виден весь город. На самом верху он берет меня под руку. На второй раз уже уверенней – да, больше всего ему нравится чертово колесо. Больше радиоуправляемых машинок и горок.

Когда мы снова спускаемся по лестнице, он говорит:

– Пап, еще раз, а? Можно, пап?

– Ты посмотри, какая очередь, солнышко… Может, лучше…

– Ну пап, ну пожалуйста…

– Ладно, но сначала папа сходит в туалет.

Идем по парку, мимо Театра пантомимы, где выложенная плитками дорожка отлого спускается к низеньким зданиям туалетов и камеры хранения.

Держу Мартина за руку. Заставляю себя идти медленно.

Во внутреннем кармане у меня есть пакетик. Немного. На разочек. Некоторые носят с собой заячью лапку, а старушки, например, кладут сто крон в проездной, просто на всякий случай. Чтобы были под рукой. А у меня – пакетик. Нет ни шприца, ни ложки, ни ватки. Но есть пакетик. Он меня согревает.

Уже на «лодочках» я чувствую, как оно нарастает. И потом, пока Мартин стреляет из воздушного ружья по шарикам, пытаясь выиграть большого розового кролика. Тело требует своего. Пот на лбу.

Мы у туалетов. Папе надо в зеленый домик. Постой здесь, солнышко.

– А можно я с тобой?

– Потом сходишь, ладно?

– Но, пап, мне тоже надо пописать, я столько кока-колы выпил…

– Ну, давай тогда ты первый, солнышко…

– А почему мы не можем…

– Солнышко мое, кому-то же надо держать шарик, правда? Чтобы на него не написать. Неприятно ведь будет, если шарик испачкается.

Он смеется. Знаю, он это себе представил.

– Давай скорее, давай, солнышко.

Он бежит внутрь. Я стою с шариком. Рука, держащая нитку, начинает дрожать. Мне не хуже, чем диабетикам. Сейчас, мне надо туда сейчас, или папе станет плохо.