|
Я отрицательно покачал головой. – Что значит нет? До тебя что, не доходит? Я НЕ СЧИТАЮ ТЕБЯ СВОИМ ЛИДЕРОМ, ИЛИ ПРОВОДНИКОМ, ИЛИ УЧИТЕЛЕМ, НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО… – Так не пойдет, – сказал я, – представь все в письменном виде. На его лице отразилось удивление. – Что? Я сообщаю тебе, что понимаю твое нежелание быть чьим-либо лидером, а ты отвечаешь, что так не пойдет? Я протянул ему красивый гладкий камешек для броска. – Я пошутил, – сказал я. – Просто раззадориваю тебя, Дикки. Я хочу быть уверен, что ты все понял, и не нужно мне никаких письменных обязательств. Он не бросил камешек, а изучал его в своей руке. – О'кей, – сказал он наконец. – Насчет «Жизнь Есть». Ну и что? – Что ты знаешь об арифметике? – спросил я. – Что знает об арифметике любой четвероклассник? – ответил он, понимая, что я опять к чему-то веду, и надеясь, что я не издеваюсь над ним снова. – Я знаю столько же, сколько любой другой. – Это уже неплохо, –сказал я. –Я думаю, что Жизнь проявляется в Образах так же, как числа проявляются в пространстве-времени. Возьмем, к примеру, число девять. Или тебе больше нравится какое-нибудь другое число? – Восемь, – сказал он, на случай, если девятка вдруг окажется моим трюком. – Хорошо, возьмем число восемь. Мы можем написать его чернилами на бумаге, можем отлить его в бронзе, вырубить в камне, собрать в ряд восемь одуванчиков, осторожно поставить один на другой восемь додекаэдров. Сколько существует способов выразить идею восьми? Он пожал плечами. – Миллиарды. Бесконечное число. – Но смотри, – сказал я. – Вот факел и вот молот. Мы также можем сжечь бумагу, расплавить бронзу, обратить камень в пыль, сдуть одуванчики, разбить додекаэдры на мелкие кусочки. – Я понял. Мы можем уничтожить числа. – Нет. Мы можем уничтожить только их образы в пространстве-времени. Мы можем создавать и уничтожать только образы. Он кивнул. – Но до начала времен, Дикки, как и в эту минуту, и тогда, когда время и пространство уже исчезнут, идея восьми существует, неподвластная образам. Когда произойдет второй Большой Взрыв и все будет разнесено на мельчайшие частицы, идея восьми будет так же спокойно и безразлично витать в пустоте. – Безразлично? – Вот тебе топор, – сказал я. – Разруби идею восьми так, чтобы она перестала существовать. Время не ограничено. Позови меня, когда закончишь. Он засмеялся. – Я же не могу рубить идеи, Ричард! — 77 —
|