Лабиринт розы

Люси перестала обращать внимание на этот поток информации и погрузилась в водоворот собственных ощущений. От свечей на полу возник сияющий круг; он то приближался, то отдалялся, по стенам длинного нефа двигались колеблющиеся тени. Люси решила, что пройдет лабиринт после всех: она должна была проделать путь последней, когда никто не будет на нее смотреть. Ее мысли унеслись прочь, и она полностью предалась причудливой игре светотени. Ей не терпелось выйти за пределы времени. Наконец подошла ее очередь, и ноги сами привели ее к началу лабиринта.

Шесть вечера. После непривычно раннего ужина Макс расположился у телевизора, а Алекс растянулся рядом с ним на диване с бокалом бордо. Пергаменты уже были аккуратно рассортированы, и теперь он снова взялся за первый лист. Ему подумалось, что Люси сейчас в Шартре; с собой она увезла копию этого листа — ту же, что была у Уилла… Эта мысль приблизила его к ней и вызвала острое желание быть рядом. «Связь наших душ…» Алексу казалось, что Донн описывает именно их отношения. Их с Люси в это мгновение разделяет пространство, но мысленно они вместе. Сейчас, вне всяких сомнений, их души — одно целое, и время над ними не властно.

Во Франции теперь семь часов. Он взял открытку Уилла с лабиринтом и стал ее рассматривать, затем принялся по новой перечитывать строки старинной рукописи: «Я тот, кто есть,— каким бы ни был я. Я волен быть таким, как есть…» Алекс перебирал слова, играя слогами так и этак, словно взвешивая их. Через минуту он вдруг сел и записал в блокнот: «Will, I am. William»[76], потом взглянул на оборот открытки, вчитался в послание, предназначенное для Макса, и начал изучать геометрический узор, начертанный рукой Уилла. Макс о чем-то спросил — Алекс ответил «да», даже не поняв смысла. В оцепенении он разглядывал то изображение на открытке, то текст: «Слева внизу — квадрат, справа внизу — квадрат…» Скопировав в блокнот рисунок, сделанный братом, Алекс наконец буквально увидел его смысл: пять пересекающихся квадратов служили зримым отображением слов. Ему сразу же вспомнились математические головоломки, которые они изучали в Кембридже,— магические числовые квадраты. В таких квадратах сумма чисел в каждой строке, каждом столбце и на диагоналях равна одному и тому же числу.

«Я на орбите и на полпути». Алекс отпил еще вина из бокала. На одном из пергаментных листов был изображен магический квадрат. Интересно, сколько составляет половина от целого?

Люси предупредили, что ступать между зажженных свечей надо с осторожностью. Она кивнула и на цыпочках отправилась по первому змеистому витку тропинки. «Свои мечты я расстелил…» — послышался ей голос Алекса, и она задумалась о предостережении Йейтса. «Мои мечты тоже легко растоптать»,— неожиданно осознала Люси, между тем как строки стиха всплывали в ее памяти. Потом она отвлеклась на другое, и снова в ушах зазвучал голос Алекса, вслух перечитывающего для нее манускрипт Уилла: «Связь наших душ…» Она тут же подхватила оборванную строчку из стихотворения Донна: «…над бездной той, что разлучить любимых тщится, подобно нити золотой, не рвется, сколь ни истончится». Голос Алекса не умолкал в ее сознании: «Я тот, кто есть,— каким бы ни был я. Я волен быть таким, как есть…» Слова плавно скользили в голове, а ноги вели Люси то назад, то вперед, то по кругу. Мерцание свечей вызвало у Люси легкое головокружение, и она вспомнила, что забыла пообедать. Ей казалось, что само небо сейчас благоволит ей, и было радостно ощущать легкость ног в сочетании с невиданной свободой души.