|
Это пугает. Я не могу понять, кто эта женщина, которая живет моей жизнью. Я хочу взять ее за руку. А потом толкнуть — что есть силы! — со скалы. Шагая по улицам Бель-Шасс, штат Луизиана, мимо кованых ворот и увитых плющом двориков, Патрик ловит себя на том, что постепенно избавляется от одежды. В таком климате Рождество кажется неправильным; рождественские гирлянды, похоже, потеют от жары и влажности. Он недоумевает, как Глен Шишинский, рожденный в Луизиане, вообще смог выжить на севере. Но ответ ему уже известен. Детство, проведенное среди тамошних креолов, не слишком отличается от присмотра за прихожанами на северо-востоке Штатов. Неоспоримое тому доказательство сейчас лежало у Патрика в нагрудном кармане — ксерокопии из государственного архива, их он получил от сотрудницы загса штата Луизианы в Новом Орлеане. Артур Гвинн родился 23 октября 1943 года, родители: Сесилия Маркетт Гвинн и ее муж, Александр Гвинн. Четырьмя годами позже зарегистрирован брак вдовы Сесилии Маркетт Гвинн с Теодором Шишинским. А в 1951 году родился Глен. Единоутробные братья. В последний раз завещание Шишинского пересматривалось в 1994 году, и вполне вероятно, что Артур Гвинн больше не проживает в Бель-Шасс. Но с чего-то нужно начинать. Священники не исчезают бесследно, в особенности в католическом городе. Если Гвинн поддерживает связь с кем-либо из соседей, Патрик сможет ухватиться за ниточку и выяснить его местонахождение. Для этой цели у него в кармане имеется еще одна ниточка, которую он вытащил, вырвав последние страницы телефонной книги. Перечень церквей. Самая большая — Богоматери. Он не разрешает себе задумываться над тем, что будет делать с этой информацией, когда все разузнает. Патрик поворачивает за угол, и перед ним предстает церковь. Он взбегает по каменным ступеням, входит в неф и тут же натыкается на купель со святой водой. Мерцающие свечи отбрасывают на стены тени, а отблеск света, проходящего через витражи, разливает на мозаичном полу яркую лужицу. Над алтарем, как знамение, маячит вырезанное из кипариса распятие Иисуса. Тут пахнет католичеством: воском, чопорностью, темнотой и миром — всем, что возвращает Патрика в молодость. Он ловит себя на том, что неосознанно крестится, когда соскальзывает на скамью в глубине церкви. Четыре женщины кивают в такт молитве, их вера уютно устроилась между ними подобно складкам юбок красавиц Конфедерации. Еще одна тихонько рыдает в ладони, пока священник шепотом ее утешает. Патрик терпеливо ждет, поглаживая руками блестящее полированное дерево. — 179 —
|