|
Обвинение честного человека в нечестности – единственная возможность нечестных людей бороться с честностью. Но и тут Лене повезло – коррупция, повязывающая всех коррупционеров, известная всем, очевидная, еще продолжала оставаться тайной. Такой постыдной тайной, что одна непричастность к ней, является предметом гордости. А еще ей повезло в том, что в ее жизни оказался Петр. …Однажды Лене пришлось поехать на проверку вновь открывшегося магазина. Многозального здания построенного на месте деревянного сельпо в таком районе, где старое сельпо сменилось сельпо совсем иного уровня. И назывался этот уровень всем известным и никому непонятным именем несобственно собственным – Рублевка. Рублевка – это отдельный мир. Мир сверхбогачей, не имевших богатых родителей, но уже имевших детей, не знающих иной жизни, кроме богатства, хотя и не всегда понимающих то – откуда берутся деньги. Этот мир был окружен тайной не потому, что тайной являлось само его существование, а потому, что тайной было то, благодаря чему этот мир появился на свет. Там было все свое – свои поликлиники, магазины, школы, детские сады. А еще, на Рублевке была церковь – доказательство того, что Бога нет… …Встретил Лену топ-менеджер магазина, молодой парень по имени Сергей, с топ-лицом и в ботинках из топ-кожи настоящего топ-крокодила. Улыбался, демонстрируя блестящие зубы, предъявлял документацию, он профессионально предупреждал все вопросы с вниманием, граничащим с искренностью – да и что менеджеру было беспокоиться: в структурах на Барвихе или все в полном порядке, или в таком непорядке, что это уже уровень не ниже заместителя Генерального прокурора. Так, что проверка прошла нормально, корректно, спокойно. И только тогда, когда Сергей уже провожал Лену к выходу, к нему подошла девушка в форменной одежде магазина, что-то прошептала своему начальнику, а потом протянула Лене две, очень аккуратно упакованные сумки. – Что там? – спросила Лена. – Все. И самого лучшего качества. Лена представила себе глаза Петра и тихо, но твердо сказала: – Не надо. – Почему, Елена Захаровна? – Знаешь, Сережа, я ведь от этих двух сумок лучше жить не стану. Мой муж – художник. Он вполне может купить мне баночку икры в субботу. А две банки я все равно не съем. Но, если я возьму эти сумки, он будет недоволен. Так, что и брать их мне не стоит. Пока Лена говорила, лицо менеджера переставало быть «топ», а становилось обыкновенным человеческим лицом. Он внимательно слушал Лену, а потом сказал: – Неужели у вашего мужа, при таких взглядах, нет проблем в наше время. — 127 —
|