|
– Такой абсурд могли проглотить только очень легковерные люди. – Но американцы действительно оказались легковерными людьми. Принц Коноэ рассчитывал на тот панический страх, который они испытывали перед коммунистической угрозой. Кроме того, он полагал, что Америка терзается угрызениями христианской совести, что американцы подсознательно чувствуют правоту коммунистических идей, поскольку левые отстаивают интересы неимущих. Совесть мучает их, как ночной кошмар. – Интересная теория. – Это не теория, а факт. Написанный принцем Коноэ шедевр добился своей цели. С Его величества была снята всякая вина за случившееся, и Вашингтон поверил в то, что только император может остановить в Японии социальную революцию. – Я знаком с подобной оценкой роли этих мемуаров, но не согласен с ней. Шедевр принца Коноэ, на мой взгляд, не имел никакого значения. Америка и без указки Коноэ уже сделала ставку на правый японский консерватизм. – В таком случае наши мнения расходятся. – Вы упомянули о пресловутых оргиях, которые устраивал принц Коноэ в 1944 году. Признайтесь, вы участвовали в них? – Нет. – Понятно. Значит, вам рассказал о них граф… простите, сенатор Ито. – Вы можете расспросить его об этом сами. Кстати, если вы его попросите, он с удовольствием покажет вам один из черновиков мемуаров принца Коноэ. Я не могла участвовать в оргиях, потому что, как вы, должно быть, помните, в 1944 году вышла замуж. Кейко нетвердой походкой подошла к столу и снова налила себе виски. – На этой картине изображен гомосексуалист, – промолвила она, показывая на лежавшую на моем столе репродукцию с картины Гвидо Рени «Святой Себастиан». – Вы сейчас пишете о ней? Красный лак на ее ногтях облупился, сигарета прилипла к нижней губе. Я не ответил на вопрос, и Кейко засмеялась. – Вас восхищает Себастьян, в которого приятели вонзили свои стрелы, словно булавки в подушечку? Вы, мужчины, странный народ. Меня скорее может восхитить поступок его жены Ирины. Она пришла к месту казни мужа, чтобы похоронить его, но обнаружила, что он жив, и выходила его. Мне было всегда интересно, каким образом ей удалось вернуть ему здоровье. Может быть, вы знаете это? Я снова ничего не ответил. – Вы все еще пишете историю идеальной любви? – спросила Кейко. – Да, героем такого сюжета, в соответствии с правилами театра Но, предписанными его основателем Зеами, может быть только потерпевший поражение воин. Поражение смягчает воинскую ярость и способствует проявлению лирического начала. — 387 —
|