|
И что же я сам увидел в зеркале? Одинокого актера, оставленного один на один с приговором судьбы, затерянного среди раскиданного повсюду женского белья; грустную, гордую, застенчивую фигуру, стоящую на коленях. Смешное существо, переодетый в женщину самозванец, стоящий на коленях в священном месте, которое можно уподобить залитой лучами полуденного солнца сцене театра Но. Передо мной на полу лежало оружие – меч и кинжал, Я хорошо помнил эти предметы, с ними были связаны неприятные воспоминания о пережитом унижении в апартаментах Сэма Лазара. Правда, сейчас они были так далеки, что казались плодом моего воображения. Оружие же было не вымышленным, а настоящим, и теперь оно находилось в моем распоряжении. Я снова посмотрел в зеркало и вспомнил о стоявшей за ним кинокамере на треноге. Я понял вдруг, что она всегда находилась там и снимала меня всю мою жизнь, фиксируя ее шаг за шагом жестоко, равнодушно и постоянно. Сама реальность с полным ко мне безразличием снимала меня на пленку, создавая обо мне фильм, одновременно фантастический и банальный. И этим кинематографическим глазом, который преследовал меня повсюду, этой скрытой, но вездесущей зеркальной линзой, в тени которой я жил, было Безличное, Невидимое, Неназываемое Я, «тот, кого никто не знает». Сие таинственное начало обозначали обычно древним китайским иероглифом Чин, имевшим значение «луна, разговаривающая с небесами». И я погрузился в эту зеркальную луну, ведущую разговор с небесами, и в ней исчезло личное местоимение «я», которое заслонило бесчисленное количество других «я» в полной завораживающей тишине. Но все же я являлся объектом анонимных желаний этого таинственного начала, и оно разговаривало с небесами моим собственным, но только измененным голосом, как мой единственный реальный двойник. Тишину нарушил звук рвущейся ткани, как будто сама действительность, подобно завесе, с нечеловеческим криком распалась пополам. Это я оторвал полоску от нижней юбки. В центре этой ленты нарисовал лаком для ногтей красный диск, Восходящее Солнце, а затем жирным карандашом для бровей вывел иероглифы боевого самурайского девиза: «Служить Нации Семью Жизнями». Я обвязал голову этой повязкой. Теперь я был готов к съемкам. – Когда вы положите конец всем вашим семи жизням? – Это произойдет рано или поздно. Но какое значение это имеет для вас? Вы здесь для того, чтобы быть гарантией моей смерти, ее отражением, последним кадром, который я заполню собой. Фильм человеческой жизни рано или поздно подходит к концу, к самому последнему кадру, который придает особое значение всему, что было запечатлено на пленке раньше. Жизнь наконец становится осмысленной. Смысл можно найти лишь в той жизни, которая уже закончилась. Я уверен, что все произойдет именно так. — 366 —
|