|
— Свежей клубники можно? — Свежую клубнику? Сейчас будет. «Будь у меня столько хлопот и волнений, как с этим сегодняшним праздником, мне бы не было одиноко», — подумала владелица кафе. — Спасибо, Рокси. — Ты, похоже, немножко не в духе, малыш? — спросила она, подавая Джоди ягоду, аккуратно разрезанную на четыре дольки. — Нет-нет. С чего бы мне это быть не в духе? В этот момент черный лимузин проехал мимо кафе; за стеклом смутно мелькнули силуэты двух пассажиров. — О, еще один! — усмехнулась Рокси. Пока Джоди оборачивался, автомобиль уже исчез, оставив за собой лишь легкое облачко пыли. — Нас нанесли на карту, ребята! — объявила Рокси. — Уж и не упомню, сколько их за последние дни тут проехало. Дюжины две, не меньше. И все — к Джоди на ранчо. — Шерсть им нравится, — пояснил Джоди. — И ничего удивительного. Другой такой на всем свете не сыскать, правда? — Вот только цены кусаются, — заметил Квилл. — Но красотища неимоверная, тут не поспоришь. — Вот и не будем спорить, — тихонько подытожил Джоди. Сославшись на усталость, Хорьчиха Жасмина предложила Донатьену пойти на встречу с овцами без нее, но модельер не пожелал и слушать: — Они очень красивые! — заявил он. — Когда-то тебе еще доведется встретиться с такими удивительными созданиями? И Жасмина отправилась с ним, стараясь держаться как можно незаметнее. Но переговоры пошли далеко не так гладко, как рассчитывал Донатьен. Радужные овцы не могли думать ни о чем, кроме предстоявшего им выступления. Они стеснялись модельера. А вдруг ему не понравится, как они танцуют? Вдруг он будет судить их слишком строго? И чем больше они об этом думали, тем больше убеждались в том, что не стоит им сегодня соглашаться на сделку. Потом, в другой раз. Смущение овец передалось Донатьену. — Насчет этих шарфов... — попытался он еще раз. — По моему проекту, сама расцветка этих шарфов должна излучать тепло и вселять спокойствие... Овцы переглянулись. Нет, не сегодня. Жасмина, наблюдавшая за переговорами из дальнего угла конференц-зала, поднялась. Когда-то, давным-давно, Джоди говорил ей: «Если животное делает что-то тебе непонятное, всегда задавай вопрос: "Что оно думает?"». О чем же они думают, эти радужные овечки? Вспомнив те давние уроки, она нащупала дорогу к их сознанию, единому в помыслах и чувствах, но охваченному сейчас каким-то непонятным смятением. «Донатьен — модельер, это понятно, — думали овцы с тревогой. — Но ведь он еще и шоу-хорек! Что, если ему не понравится наше представление? Что тогда? А вдруг мы тогда станем ему безразличны? Мы и наша шерсть... И его шарфы выйдут не такими красивыми, как надо?» — 48 —
|