Рай в шалаше

Ираида сидела, каменно поджав губы, Никифорыч, мигом соорудив маску озабоченной благожелательности, незаметно подмигнул Тане, шеф побагровел — разговор грозил стать откровенным... Победила, разумеется, Наталья — тема ее связана с широкими практическими выходами, дальними поездками, большой группой сотрудников, которых надо собрать, вдохновить, иногда, не беря в штат, уговорить работать на чистом энтузиазме — кто бы это осилил, кроме Фалалеевой! Тут были затронуты интересы дирекции и Президиума Академии, и заказчики подворачивались богатые (психология в моде!), готовые отвалить несусветные деньжищи. Шеф дрогнул: Виктор и без того слыл оторванным от жизни максималистом, Таня — теоретиком-мечтателем, остальные в спор не ввязывались, и тем самым допустимо было предположить, что они сторонники Натальи Ивановны. И сейчас, когда они гоняют в «Ботсаду» чаи, Фалалеевой проводят обследования в Норильске и на Баренцевом море, на заводе «Серп и молот» и на Харьковском тракторном... На Таню Наталья дулась тогда с полгода, едва здоровалась, пока в один прекрасный день не позвонила в дверь на Кисловском: «Шла мимо, дай, думаю, загляну на часок».

...— Пиши мне, Сашенька, статью, — добродушно веселилась Наталья, — пиши, голубь, обеспечь мне дубовый паркет и ужо садись за машинку.

...Все-таки Наталья сильно смягчилась за последние годы. Впрочем, все началось с того, что она вдруг испугалась. Семь лет назад это было. С первым мужем она разошлась, жила с дочерью и матерью, ездила в командировки, колотилась в месткомах и вдруг очнулась: скоро сорок. Тогда-то она и сказала:

— Татьяна, завязываю: любви и страсти — это до сорока. У меня больше нет времени, — и вдруг заплакала. Разговор происходил на Таниной кухне. — Скажи, ты счастлива, Танька? Только без вранья. Твой Денисов муж — блеск! Мечта! Не ты, отбила бы. — И заплакала еще пуще.

— Появилась кандидатура?

— Над ней надо поработать. И неизвестно, что получится.

— А ты его любишь?

— Чудачка ты, Танька! — Наталья истерически хохотнула, сняла седой парик, причесала, надела, снова причесала, скакнула с табуретки на табуретку — серия мелких движений, психомоторика, вдребезги вышедшая из-под контроля, — трата энергии для Натальи невероятная. — Дикая ты чудачка, неисправимая! — Забарабанила пальцами по столу. — Дай я тебе лучше посуду помою. — И Таня поняла, что главное, ради чего Наталья к ней приехала, сказано.