|
Мне говорят, что я играю спонтанно, но это не так. Спонтанны только дети, а я, выходя на сцену, играю инстинктивно… хотя, если бы я доверялась только этому методу, то мои роли не отличались бы одна от другой… Когда я получаю сценарий, я прочитываю его весь внимательно и без эмоций, даже эти реплики, что воняют тухлой рыбой… мне надо сделать из этого что-то достойное, и тогда я произношу их перед зеркалом десятки, сотни раз… существует несколько сотен способов произнести даже такую простую фразу, как «Я люблю тебя», и притом с разным выражением на лице… я произношу все реплики и трачу на это ужасно много времени, однако не успокаиваюсь, пока не найду лучший способ… на некоторые фразы у меня уходит вся ночь… случается, что и из ста вариантов не подходит ни один… это как собирать паззлы… и от величия до убожества один шаг. А то вдруг натолкнешься на несколько гениальных строк — умри, лучше не скажешь, — и в такие мгновения мне кажется, будто подул благоуханный и прохладный ветерок, и у меня кружится голова, и вот я уже не сижу перед зеркалом, я становлюсь все легче, легче и лечу в облаках, еще выше, чем после магических грибов с острова Бали… и это уже не фразы, которые я произношу, напрягая голосовые связки и мышцы лица, нет, это нечто, пришедшее ко мне с другой стороны, со скоростью света пронзающее все мое существо, проникающее в мои внутренности и тотчас же исчезающее, доводящее меня до изнеможения… это не придуманное мною, но то, что я призвала к себе… Кария видит в этом мою колдовскую сущность; в наших с ним разговорах эта тема появилась очень быстро; не прошло и года, как мы познакомились, а он уже бежит от меня. Где же это случилось? В Нью-Йорке или в Риме? Я перестала сдерживаться, я плакала и кричала: «Я убью твоего сына, вот увидишь!», а он замахнулся, словно собираясь ударить… а потом вдруг погрустнел и опустил руку… он был неправ, я постоянно говорю ему об этом, но он не понимает и отвечает испуганно: «Моэко, все, что ты говоришь, отдает черной магией»… мне становится тоскливо от таких слов, потому что это не так… все, что я хочу, так это жить, как в фильме «Ночной портье», только наши страдания были бы еще более красочными, чем у Шарлотты Рэмплинг и Дирка Богарда… а этот человек, способный фотографировать разорванные пополам трупы, словно плюшевых мишек, не смущаясь, приклеивает фото своего сына на обратную сторону паспорта, хотя даже Уильям Блейк говорит об этом… о смелости задушить ребенка в колыбели… но этот мужчина, которому я прощаю все, он ничего не понимает… — 19 —
|