|
– Откуда такая уверенность в нормальности дыхания и всём остальном? Ты врач? Нет, ты же ресторатор. Врачи рестораторами не становятся. – Не врач. Потом… В общем, ничего такого неотложного. Решил, что от слабости. От усталости. От расстройства. Мало ли от чего девушки сознание теряют. – Девушки лишаются чувств, – перебила Сашка. – Ну да. Так красивее. Девушки лишаются чувств. – Нет, ты не понимаешь. Я действительно лишилась чувств. И только потом потеряла сознание. – Ладно. В общем, растёр мочки ушей, влил немного коньяка, у меня всегда в бардачке валяется. Пришла в себя. И говоришь… Нет, правда. Ни охов, ни ахов, ни испуга. «Здравствуйте, меня зовут Александра Александровна Ларионова. Можно я тут у вас посижу? Там стружка, я туда не хочу». – Как же ты меня сразу в психиатрическую подстанцию не свёз? – Ты была, с одной стороны, такая беззащитная. А с другой, знаешь, какое-то давление, напор. Как не от мира сего, буквально. И я потерял голову. – Это нехорошо, – сказала Сашка. – Да. Это нехорошо. Но я её потерял. Факт. Спросил, куда подвезти, а сам только и думаю: «Пусть скажет, что ей некуда ехать! Пусть скажет, что ей некуда ехать!» – А я? – Ты сказала, что тебе некуда ехать, и тут же собралась звонить какой-то Ирке. Но я больше всего на свете не хотел, чтобы ты звонила Ирке. – Зря. Ирка хорошая. – Да, ты говорила. Ещё ты говорила, что у неё муж Боря, дочка Юля и собака Джульетта и что как неудобно будет, если ты заявишься к ним на ночь глядя, тем более что у Ирки клиенты… – Надеюсь, вы не подумали ничего плохого? – Ты. – Ты не подумал ничего плохого? – Нет. Я просто хотел, чтобы ничего не менялось. Но ты всё равно куда-то позвонила, сказала, что всё кончено, искать и ждать тебя не надо, все свои проблемы ты отныне решаешь сама, из всех ситуаций выходишь самостоятельно. И ещё некоторое время что-то гневно бурчала себе под нос. Я ждал. Ты всхлипнула. Я дал тебе упаковку салфеток. Ты сказала, что они тебе не нужны. Я предложил поехать в ресторан поужинать. Ты согласилась. После я отвёз тебя к себе домой. Конец первой серии. – И? – И ты была очень хороша. – В постели? – Сашка подбавила ехидства. – Не только. Ты была весела, остроумна. В общем, восхитительна. – Я совершенно не помню. Ничего. Ни твоего дома, ни того, что происходило. Ни себя. Последнее, пожалуй, самое ужасное. Странные какие-то симптомы для амнезии. Вылетает фрагмент, и ты, очнувшись, либо не помнишь, кто ты и что с тобой было от и до того момента, как ты воспринял себя, например, сидящим на стуле в ресторане. Хотя, логичнее предположить себя очнувшимся в больнице. Или в канаве. «Знахаря» смотрел? — 49 —
|