|
С живыми мужчинами сложно. Куда сложнее, чем с бананами или с картинками биг-маков. И куда как неспокойнее. С покойниками, безусловно, безопаснее, чем с живыми. Мужчинами. И даже бананами. – Василий Пименович, я принесла коньяк! – салютовала Сашка с балкона бутылкой в сторону кладбища. – Он хороший, в меру тёплый и с холодным лимоном, вот! Она вынесла на балкон вторую табуретку, поставила на неё два пузатых коньячных бокала, блюдечко с тонко нарезанным лимоном, розетку маслин, пепельницу, зажигалку и пачку сигарет. Что ещё нужно Василию Пименовичу и Александре Александровне в столь поздний час? Только хорошая задушевная беседа. Степенно разлив по ёмкостям равные дозы, Сашка подняла их и соприкоснула: – Ваше здоровье, Василий Пименович! – пискляво сподобострастничала она. – Да уж какое там, дружочек, здоровье! Всё бы вам, Александрушка Александровна, шутки шутить, старика задирать! – размеренно пробасила она же. Ночь была тёплой. Чудесной. Спокойная, красивая даже посреди индустриального пейзажа с видом на кладбище августовская ночь. По шоссе ездили машины, улицу освещали фонари и вывеска универсама. – Василий Пименович, пока я доставала коньяк, у меня написалось стихотворение. Помните, вы говорили мне, что нельзя зря тратить столько слов? Мол, Сашенька, это ужасно – беспричинные траты себя? А вот и не беспричинные! Я же посмотрела на фонарь! И не надо напоминать мне, друг мой, про аптеку и улицу! Я всего лишь о беспричинности своей «околофонарности»… Свеж и тих вечерок, В нём витает печаль. Выйду к ним за порог, Посмотрю на фонарь — Обуян, одинок, Вырывает в ночи… Не вещает поэт Никогда Без причин… Ну не умница ли я, господин Филимонов?! Я жду ваших похвал! Василий Пименович был чудесным собеседником. Галантным, остроумным, знал массу стихов. И с удовольствием выслушивал Сашкины опусы, не зевая, не перебивая и понимая самою суть. И кадя фимиам. Это ведь так важно для женщины. Куда важнее, чем даже для поэтов. – Вы – самый лучший мужчина на свете! – не врала Сашка. – О-хо-хо-хо! – хохотал Василий Пименович. – На этом или на том, Шурочка? – На всём! – уверяла она. На двоих коньяк пьётся быстрее. Благодаря Василию Пименовичу она уснула, ещё не успев пересечься с рассветом. Если бы они встретились – всё. Ещё ночь минус. А Сашке ох как нужно было наконец-то поспать. Бессонница – это страшно. Не кокетливое «не могу уснуть» – от случая к случаю. А именно беспросветная, выжирающая из черепной коробки всё содержимое, взамен наполняющая её своей гулкой отрыжкой, тупая ненасытная бессонница. — 45 —
|