Психоз

…Особенно отвратительны были именно мужчины. «Она меня не понимает, Александра! Вчера разорвала картонный макет города будущего!» А в настоящем у него – развал бизнеса, невыплаченные долги, серьёзные кредиторы и кинутые инвесторы. А он картонные макеты клеит и деньги к психоаналитику несёт. Но это так… Частности. «– Вы кто? – Я частный сыщик! – Тогда, пожалуйста, сыщите мои частности!» В общем и целом, мужики были пожиже разорившегося бизнесмена. Большинство даже картонных макетов самостоятельно не клеили – не под силу. Жёны за ручку приводили. В поисках выхода из тупика: «Как отучить его от дивана и приучить к нахождению консенсуса». Очень хотелось прибить на двери кабинета табличку: «Кинолог». Некоторые парочки даже подсаживались на эту «психодраму». При зрителе же интереснее. «Кинолог-вуайерист». Или, например: «Взрывник». Потому что из тупика тихого и мирного выхода нет. Тупик не ассертивен…

…А потом, когда меня уже окончательно захлестнуло волной отвращение к этому говённому миру чужих насекомых, пришёл молодой парень. У него была любимая девушка, но он считал себя недостойным её. Так что любимая девушка и знать не знала, что она его любимая девушка. Не подозревала о его существовании. А он так любил, что дышать боялся. Заводил других девиц – не помогало. А к этой – не шёл. Потому что пока «ничего не добился». И что я сделала? Я сказала ему, что он дурак. Что лучше услышать «нет», чем всю жизнь бояться не услышать «да». Да и кому он нужен, если честно, такой мямля? «Да я бы, например, – сказала ему психолог Ларионова, – на такого даже не плюнула!» В зал бы, что ли, в спортивный пошёл, а потом уже… Пусть, в общем, радуется, что ему хоть какие-то девицы дают. Хотя бы подержаться… Весна начиналась. Обострение шагало по планете. Не рассмотрела психолог Ларионова психическую патологию в пареньке. Она и не обязана была рассматривать, конечно же. Но она была зла, а это непозволительно. Она не выслушала его толком. Будь психолог Ларионова чуть поспокойнее, чуть внимательнее, совсем немного сообразительнее – она направила бы его к психиатру. И, может быть, он даже пошёл бы. Может быть – и не пошёл бы. Скорее всего, всё равно бы повесился. Потому что он – да-да, Ефросинья Филипповна, – повесился. И спустя пару дней к психологу Ларионовой пришли из милиции. И поинтересовались, не в курсе ли она, Александра Александровна Ларионова, отчего это у паренька-самоубийцы вся квартирка завешана фотографиями… Александры Александровны Ларионовой. «Не волнуйтесь, – сказали менты, – всё в порядке! Ничего такого. Никакой порнографии. Александра Ларионова садится в машину. Александра Ларионова курит за столиком в кафе. Александра Ларионова катается на каруселях… Александра Ларионова шествует по бульвару в обществе законного супруга. И так далее, и так далее, и так далее… Нет-нет, явный суицид. Просто на столе нашли записку. Классическую такую. Фильм был, помните? «В моей смерти прошу винить…» Только тут вместо Клавы К. была указана Александра Ларионова. Зашли так. Узнали, что за Ларионова такая. Ну, и чтобы, мол, вы в курсе были. Положено. Да и самим интересно было. Баба красивая на фотках. Так вы с ним не были знакомы? Были?.. Один раз приходил на приём? Понятно. Кто их, психов, разберёт… Кто он? Что он? Откуда? Обычный паренёк. Родители умерли. Близкой родни не просматривается. Числился дворником за тем ЖЭКом, что отвечает за обслуживание того дома, где вы, госпожа Ларионова, изволите помещение арендовать под кабинет. Дома из приличных вещей только дорогой фотоаппарат… Чего это парень так обострился? Лекарства получал бесплатно, как любой шизофреник. И, видимо, принимал – ни одной конвалюты нигде не нашли. Странно… Ну да вы не волнуйтесь. К вам претензий никаких!»