|
Грабовская? Нет, только не это! Лучше подъезд. Нет-нет, и накормят, и напоят, и даже информацию попытаются выудить под видом сочувственной беседы. А Грабовская это отлично умеет. Хирург и другому хирургу аппендикс вырежет ничуть не хуже, чем бомжу с улицы. Так что «и стол и дом», как минимум на ночь, Зинка обеспечит, но… Но что потом будут говорить на работе? И главное, как и сколько! Митя? Он уже сказал своё «завтра». И больше не звонил. Значит сегодня она, Сашка Ларионова, ему не нужна. Почему она не осталась в снятой квартире? «Там было так страшно и одиноко…». Она и не заметила, как подошла к дому… старухи Юговой. Называть его своим или Вовкиным не получилось. Но подошла-то по привычке? Моторика. Страшная вещь. Мало того – подошла. Зашла в супермаркет. Купила – нет, сегодня не день плоской фляги – полноценную бутылку виски. Литровую. Банку красной икры. И пачку сигарет. «На автомате» обогнула дом и чуть было не зашла в «свой» подъезд. – Привет, соседка сверху! – окликнул её Лёха. – Здравствуйте, Хлебников. – Что-то тебя давно не видно? – Я здесь уже почти не живу, Алексей. – Чё так? – Замуж выхожу. – За белый джип или за чёрный? «Их бесцеремонность может сравниться только с их наблюдательностью. Ладно, он хороший парень, этот Лёха Хлебников, чего его обижать зря?» – Я ещё не решила. – Ты пока решаешь, пацаны там друг другу не поотрывают чего? – Нет, Лёш, они не такие. – Я бы свою ни с кем не делил. Разок бы налево сходила – ладно. По молодости бы простил. Мужика, конечно, потёр бы слеганца мордой об косяк – чтоб не повадно. А её бы простил… – Спасибо, Лёша, вам за тот свет. Я пойду. – Да было б за что. Чёрная, кстати, отлично пошла. Моя хотела заныкать – типа, на праздник подружкам пыль в глаза пустить, да сколько там того праздника ждать… – Вы очень мудрый человек, Алексей. И светлый. – Да ты чё, будто навсегда прощаешься? Про то, какой я, на краю могилы скажут, я пока так, без названий проживу. Хотя да, я умный, – Лёха горделиво подбоченился. – И я тебе вот такой умный вещь скажу: ты, даже если навсегда, всё равно всегда так говори своё «пока», как будто завтра же увидимся. Даже если оно последнее. Тогда жизнь будет казаться как бы вечной, понимаешь? «Пока» – и никаких слюней. – Пока, Алексей! – Сашка улыбнулась ему. – Это вам. – Она протянула ему бутылку виски. – Крутая самогонка? Вот это дело. Возьму. Вижу, что от души. Пока, соседка! — 168 —
|