|
О чём он рассказывал? Разве Сашка могла забыть? Например, о том, как в двадцать лет отрастил себе длинный «конский» хвост, выкрасился в чёрный цвет, таскал на голове широкополую шляпу, за тульей которой была монетка. Вырисовывалась чёрная шляпа С монеткою в десять центов. Театр теней? Но если бы… Сверху у шляпы розовый парус Из розы заката лепесток алый Он выгибается в потоках лунного света, Дующих в спину, И гонит меж рифами чёрных ветвистых скелетов Берёз и осин Мою шляпу, С монеткою в десять центов, К центру вселенной… А в центре вселенной – всё. И осень, и ветер, и электрички… Выходишь на платформу Изжёванного Мягкого Снега с ночной электрички в жёлтых разводах — как если бы вдруг загорелась лампочка в пыльных и липких углах коммуналки… Эта картинка — кусочек афиши, шелестя, отслаивается от тумбы моего тёмного знания, и глаза прилипают к очертаниям зданий, и ветер разносит по ним обрывки вчерашних людей в ритме джаза, и я, имитируя движения кошки, ловлю среди них последний увядший лист… Мы становимся бисером, танцующих капель безводного океана, все бывшие интересы теряют смысл, разбросанные клочками газетных строчек… Пустое говорить нам, что это не то всё, что на самом деле, было бы более точным слушать из положения ниц… [– Представляешь, он так и сказал: «И совсем другая музыка…» Или вот: «Все мои корабли сожгли те, кто считает себя моими врагами…» Ирка, он такой, как ты. Он – танцует. – Мужчина не может быть таким, как я. Такой, как я, мужчина – это демон. Даже не крупный бес. А реальный страшный такой демон. Так что пусть он лучше будет просто мужчина-мужчина-мужчина. – Мужчинский мужчина! – Это не всегда хорошо… Так вы так ничем таким женско-мужским и не занимались? – Нет. Представляешь? Даже не хотелось. Нет, ну, не то чтобы не хотелось. Но всё было так… Не смейся! Так эфирно, так воздушно. – Ага. «Я летаю. Я в раю!» – Не кривляйся. Всё было именно так! Он самый чудесный из всех, кого я знала. – Наконец-то ты влюбилась… – Всё не так просто, Ир. – Ну, начинается. Всё проще простого на самом деле. Но ты так завралась… Не людям. Не этим своим мужичкам. Ты завралась самой себе. Так у многих происходит. Я бы сказала – у большинства… Сперва ты выдумываешь маленькую ложь. Ну, например, про то, что ты боишься темноты. Ты так долго и упорно твердишь эту ложь, что из темноты начинает проступать что-то. Или кто-то. И вот ты уже веришь в эту тобой же придуманную ложь. И со временем ты настолько проникаешься ею, пропитываешься насквозь, что она становится частью тебя самой – неотъемлемой частью! Неправ был наш любимый Карл Густав Юнг. Психоз – это не затопление индивидуального сознания архетипическими бессознательными содержаниями. Психоз на самом-то деле – это борьба сознания с архетипом. Заканчивающаяся полной и безоговорочной победой сознания. Что мешало тебе сказать этому мужику такое простое слово – «люблю»? Это рвётся из тебя. Но нет. Сознание не дало. «Мы первый день знакомы!», «Да у него куча баб была!», «Он вообще мальчишка – какие-то тридцать пять! Мне подавай мудоносца постарше, попотрёпаннее – моё сознательное к этому привыкло, мне другое не подходит!». Что приуныла? — 134 —
|