— Вы, должно быть, шутите, — говорю я и обхожу его, намереваясь войти в дом. — Почему мы считаем бредовым состояние человека, чувствующего боль других и сопереживающего несчастью ближнего, почему мы заключаем, что он страдает от переизбытка эмоций? Почему подражать другим, чтобы слиться с толпой, более приемлемо, чем делать то, что в настоящий момент интересно тебе самому? Почему не считается грубым и невежливым прямой взгляд в глаза незнакомцу при первой вашей встрече или вторжение рукопожатием в его личное пространство? Почему считается пороком желание человека развивать первоначальную тему разговора, а не отвлекаться на комментарии своего собеседника? Почему мы считаем рассеянным того, кто теряется, если изменяется привычная обстановка, например предмет одежды оказывается не в ящике, а в гардеробе? Я тут же вспоминаю о Джейкобе. — Мне на самом деле нужно идти… — Миссис Хант, мы полагаем, что можем помочь вашему сыну. Я колеблюсь. — Правда? — Вам знакомо имя Дариуса Макколлума? — Нет. — Это парень из Нью-Йорка, из района Куинс, который питает настоящую страсть ко всему, что связано с поездами. Он был чуть старше Джейкоба, когда впервые захватил электропоезд, следовавший от Всемирного торгового центра до Геральд-сквер. Он брал покататься городские автобусы. Он сорвал стоп-кран в электропоезде и переоделся в работника городского транспорта, чтобы устранить неполадку. Он выдавал себя за консультанта по технике безопасности на железной дороге. Его привлекали более девятнадцати раз. У него тоже диагностировали синдром Аспергера. По спине пробежал солодок, но не потому, что я замерзла. — Зачем вы мне все это рассказываете? — А о Джоне Одгрене вы слышали? В возрасте шестнадцати лет он зарезал старшеклассника школы в Садбери, штат Массачусетс. До этого у него уже конфисковали ножи и игрушечный пистолет, но за ним не наблюдалось агрессивного поведения. У него тоже синдром Аспергера, и он увлекается оружием. Но в результате нападения с ножом был поднят вопрос о связи синдрома Аспергера с насилием — хотя медицина, по сути, отрицает такую связь, в действительности дети, которым ставят подобный диагноз, скорее являются жертвами насмешек, чем преступниками. — Он делает шаг вперед. — Мы можем вам помочь. Мы можем сплотить аутистов по всему миру. Представьте себе всех матерей, которые выступят в вашу поддержку, как только поймут, что их собственные дети-аутисты вновь могут стать объектами насмешек невротипичных индивидов — и на этот раз ситуацию придется не просто «улаживать», их чад могут обвинить в убийстве, хотя при других обстоятельствах их поведение можно было бы принять за простое недоразумение. — 229 —
|