Последнее правило

Возможно, Джейкоб и страдает синдромом Аспергера, но это не мешает ему быть убийцей.

Я вспоминаю о том, как Марк Макгуайр яростно утверждает, что не бил свою подружку, о его неповрежденных руках, о его слезах. Потом мои мысли обращаются к Джейкобу Ханту, который убрал дом Джесс, выглядевший так, будто подвергся налету вандалов. Неужели он умолчал о существенной детали: что именно он и разгромил весь дом?

С одной стороны, у меня есть убитый горем болван жених. И следы его ботинок у изрезанной противомоскитной сетки.

С другой стороны, есть парень, который увлекается криминалистическим анализом. Парень, который не любит Марка Макгуайра. Парень, который знает, как совершить убийство и повернуть улики против Марка Макгуайра, а потом попытаться скрыть свои следы.

У меня есть парень, который в прошлом ошивался на месте совершения преступлений.

Есть убийство и одеяло, которое связывает это убийство с Джейкобом Хантом.

Граница между наблюдателем и участником едва различима. Ее можно нарушить, не успев понять, что перешагнул черту.

ЭММА

По дороге из школы домой я так вцепилась в руль, что руки задрожали. Я постоянно смотрю в зеркало заднего вида на Джейкоба. С утра он ничуть не изменился — та же вылинявшая зеленая футболка, ремень безопасности аккуратно перекинут через грудь и пристегнут, темные волосы падают на глаза. Он не кипятится, не замыкается в себе, никаким иным образом не дает понять, что его что-то гнетет. Значит ли это, что он не причастен к смерти Джесс? Или причастен? Просто это не трогает его так, как тронуло бы другого?

Тео рассказывает о математике — он единственный в классе решил задачу. Я не понимаю ни слова из того, что он говорит.

— Нам с Джейкобом нужно заглянуть в полицейский участок, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Поэтому, Тео, мы сперва завезем тебя домой.

— Зачем? — спрашивает Джейкоб. — Он получил результаты экспертизы рюкзака?

— Он не сказал.

Тео смотрит на меня.

— Мама? Что-то не так?

На мгновение мне хочется рассмеяться: один сын совершенно меня не понимает, второй же видит меня насквозь. Я молча останавливаю машину у нашего почтового ящика.

— Тео, вылезай, проверь почту и иди в дом. Я вернусь, как только смогу.

Я оставляю младшего сына посреди дороги и уезжаю с Джейкобом.

Но вместо того чтобы ехать в участок, я притормаживаю у торгового центра и паркую машину.

— Перекусим? — спрашивает Джейкоб. — Потому что лично я очень голоден.

— Скорее всего, позже. — Я встаю с водительского сиденья и пересаживаюсь к нему назад, на пассажирское. — Я должна тебе кое-что сообщить. Очень плохие новости.