Похищение

Его дочь… Женщина, у которой на щеке три веснушки, сложенные в созвездие Ориона; женщина, которая полностью знает текст песни «Крушение Эдмунда Фицджеральда»; женщина, которая прижала мою руку к своему животу и сказала: «Я на сто процентов уверена, что это пятка. Или голова».

Эндрю делает глубокий вдох.

— Мне дали ее на выходные, как мы и оговаривали при разводе. Я сказал ей, что мы отправляемся в путешествие. Ты же сам знаешь, как это бывает, когда обещаешь что-то хорошее Софи, а она начинает…

— Прекратите! — прерываю его я. — Я не позволю вам сравнивать свою ситуацию с нашей, понятно?

Он начинает заново.

— Знаешь, как бывает, когда обещаешь ребенку что-то чудесное? Как будто протягиваешь целую горсть конфет. Бет была в восторге, ей очень хотелось каникул…

— Бет.

— Так ее звали… тогда.

Я, кивнув, записываю имя в блокноте. Оно ей не идет. Я зачеркиваю имя жирными черными линиями.

— Я заскочил к себе домой — после развода я жил в студии в Темпе — и упаковал столько вещей, сколько влезло в чемоданы. Остальное — бросил. И мы поехали…

— У вас не было готового плана?

— Я даже не знал, смогу ли это сделать, пока мы не выехали на трассу. Я так злился…

— Погодите. — Если он украл Делию, чтобы отомстить или насолить кому-нибудь, я не желаю об этом слышать. В противном случае я не смогу защищать его, не прибегая к лжесвидетельству. — Значит, вы выехали на шоссе… И что произошло дальше?

— Я двинулся на восток. Как я уже говорил, я ни о чем не думал… Мы ночевали в мотелях, где можно расплачиваться наличными, и каждую ночь придумывали себе новые имена. В какой-то момент я понял, что приближаюсь к Нью-Йорку. Ну, понимаешь, в Нью-Йорке живут миллионы людей, никто не заметит двух новых…

Мы с Делией ездили в Нью-Йорк еще студентами. Она сгорала от нетерпения. Говорила, что всю жизнь мечтала там побывать.

— Мы остановились в каком-то маленьком отеле, я даже названия его не помню. Помню, что рядом был вокзал. Я зарегистрировался под именем Ричард Ворт, а портье спросил, присоединится ли к нам миссис Ворт. Я сказал, что моя жена недавно скончалась. — Эндрю поднимает взгляд. — И только секунду спустя понял, что Бет все слышала.

— И что было потом?

— Она расплакалась. Мне пришлось увести Бет из вестибюля, пока с ней не случилась истерика. Портье я сказал, что дочь тяжело переживает утрату. Я отвел ее в номер и усадил на кровать. Я хотел сказать ей правду, сказать, что просто выдумал это, но почему-то не смог. А вдруг Бет ляпнула бы при портье, что ее отец соврал? Любой здравомыслящий человек догадался бы, что творится что-то неладное… Я не мог рисковать. — Он качает головой, лицо его искажено. — Я сам вырыл себе могилу, притворившись, будто Элиза мертва. Но если честно, чем дольше я об этом думал, тем больше убеждался, что сделал правильно. Если Бет вдруг заговорит о матери, или спросит, когда та ее навестит, или закатит скандал, я всегда смогу с грустью посмотреть в глаза свидетелям и тихо сказать: «Понимаете, ее мать недавно скончалась». И люди, свидетели, тотчас нам поверят.