Похищение

Я подскакиваю от испуга. Да, я могу уйти отсюда в любой момент, но все же испытываю страшный дискомфорт: места здесь едва хватает для одного, не то что для двоих. Эндрю усаживается на нары, предоставив мне крохотный табурет.

— Как вы сюда попали? — тихо спрашиваю я.

— Инстинкт самосохранения.

— Я тоже пытаюсь вас спасти.

— Ты в этом уверен?

В тюрьме время эластично. Оно может растянуться длиною в шоссе и биться, как пульс. Может разбухнуть, как губка, и несколько дюймов между двумя людьми покажутся целым континентом.

— Мне очень жаль, что я разозлился в прошлую встречу, — признаю я. — Мои чувства не должны мешать делу.

— Думаю, мы оба понимаем, что это неправда.

Он абсолютно прав. Я — алкоголик, защищающий человека, сбежавшего от алкоголички. Я — сын другой алкоголички, не сумевший бежать.

Но еще я отец, который не знает, как поступил бы в схожей ситуации. Я жертва собственных ошибок, я хватаюсь за последнюю соломинку, как утопающий.

Я обвожу взглядом спартанскую комнатушку, где Эндрю ищет защиты. Мы все защищаемся как можем: лжем нашим любимым, оправдываем свои поступки самым нелепым образом, наказываем себя сами, не дожидаясь, пока нас покарает судьба. Обвинения, возможно, предъявлены только Эндрю, но судят нас обоих.

Я выдерживаю его взгляд.

— Эндрю, — спокойно произношу я, — давайте начнем сначала.

ЭНДРЮ

В тюрьме черный заключенный называет белого «снежком», а мексиканца — «латиносом».

Белый обращается к черному «ниггер», к мексиканцу — «мекс».

Мексиканец скажет о черном miyate, черный боб, yenta, шина, или terron, акула. Белый будет «гринго».

В тюрьме у каждого есть ярлык. И тебе решать, сорвать его или оставить.

Отсек повышенной безопасности состоит из пятнадцати камер: пятеро белых, пятеро латиноамериканцев, четверо черных — и одна наша с Компактным. Сочтя себя ущемленными, черные начали акцию протеста и требуют обменять меня на человека с «правильным» цветом кожи. Они караулят дежурных надзирателей у входа в общую комнату и громогласно предъявляют им свои требования.

Я брожу по общей комнате, не находя себе места. По телевизору идут испаноязычные новости (один из пяти дозволенных каналов): журналисты обсуждают везучих индеек.

— У помилованных указом президента индеек сегодня настоящий День благодарения, — говорит женщина. — В понедельник борцы за права животных сообщили, что «Фраин Пен Парк» в Херндоне, штат Вирджиния, обещал лучше обращаться с Кейти — индюшкой, помилованной президентом Бушем в рамках прошлогодней праздничной амнистии. Вторая помилованная индюшка умерла на прошлой неделе в условиях ниже любых стандартов.