Особые отношения

Просит достопочтенный суд…

…присудить ему право полностью распоряжаться и предоставить опеку над его нерожденными детьми…

…желает отдать их в подходящую полноценную семью…

Я опускаюсь на пол и продолжаю читать.

В подтверждение вышесказанного сим констатирую:

1. Истец является биологическим отцом этих нерожденных детей, которые были зачаты во время гетеросексуального, благословленного Господом, законного брака, чтобы вырастить и воспитать их в законном, гетеросексуальном браке, благословленном Господом.

2. После зачатия этих нерожденных детей стороны развелись.

3. После развода ответчица стала вести распутный, порочный гомосексуальный образ жизни.

4. Ответчица обратилась в клинику, чтобы завладеть этими нерожденными детьми и подсадить их своей любовнице-лесбиянке.

— Зои!

Голос Ванессы звучит откуда-то издалека. Я слышу ее, но не могу пошевелиться.

— Зои! — снова окликает она и выхватывает документы у меня из рук.

Я открываю рот, но не издаю ни звука. Нет слов, чтобы описать такое чудовищное предательство.

Ванесса так быстро пролистывает страницы, что мне кажется, они сейчас вспыхнут ярким пламенем.

— Что за ерунда?

Затишье — всего лишь дым и зеркала. Тебя могут ранить, даже не нанося удар.

— Это от Макса, — говорю я. — Он пытается отнять нашего ребенка.

Ванесса

В 2008 году сразу после Дня благодарения одна женщина на смертном одре призналась, что сорок два года назад убила двух девушек за то, что они смеялись над ней, потому что она была лесбиянкой. Шэрон Смит зашла в кафе-мороженое в Стаунтоне, штат Виргиния, где работали все трое, чтобы сказать, что завтра на работу выйти не сможет. По сведениям полиции, слово за слово — и она их застрелила.

Не знаю, зачем она взяла с собой автоматический пистолет калибра 6,35 мм, когда шла в кафе-мороженое, но я могу понять, что ею двигало. В особенности сейчас, когда стою, держа в руках это смешное исковое заявление от бывшего мужа Зои.

То самое, в котором меня называют распутной и отклоняющейся от нормы.

Меня охватило чувство, которое, как я считала, осталось во временах студенчества, когда девчонки в раздевалке обзывали меня лесби и отодвигались от меня, потому что были уверены, что я стану на них пялиться. Или когда на танцах меня зажал в темном углу и облапал какой-то ублюдок из футбольной команды, который поспорил с приятелями, что сможет превратить меня в настоящую девушку. Меня наказывали просто за то, что я оставалась сама собой, и мне так хотелось сказать: «А какое вам до меня дело? Почему бы вам не заняться собой?»