|
Я чувствую, как в бок что-то кольнуло, и бессознательно поглаживаю в том месте рукой. Мама читает с листа, который Алекса распечатала из Интернета: — Детеныш льва… Моя сестра вскидывает вверх руку. — Львенок! — выкрикивает она. — Верно! Детеныш рыбы… — Икра? — гадает Ванесса. — Малек, — отвечает Ванда. — Такого слова нет, — возражает Изабель. — Говорю тебе, я слышала этот вопрос в «Кто хочет стать миллионером?». Неожиданно меня скручивает такая резкая боль, что я начинаю задыхаться. — Зои! Мамин голос доносится откуда-то издалека. Я пытаюсь встать. «Двадцать восемь недель, — думаю я, — слишком рано». Меня опять словно режут изнутри. Я падаю на маму и чувствую между ногами что-то мокрое. — Похоже, у меня только что отошли воды, — шепчу я. Я опускаю глаза и вижу, что стою в луже крови. Вчера вечером мы с Максом впервые заговорили об имени ребенка. — Джоанна, — шепчу я, когда он погасил свет. — Не хочу тебя разочаровывать, но это всего лишь я, — отвечает Макс. Даже в темноте я вижу, как он улыбается. Макс из тех мужчин, которые, как я считала, никогда не обратят на меня внимания: высокий, широкоплечий, занимающийся серфингом, с копной белокурых волос и такой ослепительной улыбкой, что девушки-продавщицы роняют сдачу, а мамочки замедляют шаг, проходя возле нашего дома. Меня всегда считали умной, но даже при самой развитой фантазии меня нельзя назвать красавицей. Я — соседская девочка, из тех, кто стоит на танцах без кавалеров, чьи черты лица даже трудно вспомнить. Когда он впервые заговорил со мной — на свадьбе у своего брата, когда я подменяла вокалистку в группе (у той образовались камни в почках), — я принялась оглядываться по сторонам, уверенная, что он обращается к кому-то другому. Несколько лет спустя он признался, что никогда не умел общаться с девушками, но мой голос — словно наркотик: он просочился ему в вены и вселил мужество подойти ко мне во время пятнадцатиминутного перерыва между песнями. Он думал, что женщина с дипломом магистра по истории музыки и разговаривать не захочет с человеком, который даже в колледж не ходил, а был заядлым серфингистом и зарабатывал на жизнь, подстригая газоны. Я же не думала, что парень, за которым могла пойти любая особь с двумя Х-хромосомами, посчитает меня хотя бы симпатичной. Прошлой ночью он осторожно положил свою руку на нашего ребенка — словно зонтиком накрыл. — Мне казалось, что говорить о ребенке — плохая примета. — 16 —
|