Одинокий волк

Уолтер наклонился и дал Зазигоде облизать свои пальцы.

Однажды сиделка вывезла вперед ребенка с отклонениями в развитии. Мальчику было лет десять, но он не говорил ни слова, передвигался в инвалидной коляске и был совершенно недееспособен. Сиделка спросила, нельзя ли ему погладить волка. Твой отец не знал, что ответить. С одной стороны, ему не хотелось отталкивать инвалида, с другой стороны, он знал, что Зази легко учует беспокойство и может в мгновение ока изменить свое отношение к ребенку, решив, что должен себя защитить. Зази не гибрид, он дикое животное. Поэтому твой отец спросил сиделку, может ли мальчик проявлять каким бы то ни было образом страх или физическую боль, но сиделка ответила, что он вообще не способен общаться. Вопреки здравому рассудку, твой отец взгромоздил Зази на стол, чтобы он оказался на одном уровне с мальчиком в инвалидном кресле. Зази посмотрел на мальчика, потом подался вперед и стал облизывать его губы. Твой отец нагнулся, чтобы вмешаться, решив, что Зази учуял еду, а мальчик сейчас испугается и оттолкнет Зази. Но твой отец не успел оттянуть Зази, как инвалид зашевелил губами. Не совсем внятно, так что трудно было расслышать, но мальчик прямо на наших глазах произнес свое первое слово: «Волк».

Я нагнулся, вместе с Уолтером схватился за ручку тележки, и мы начали долгий непростой подъем в гору.

Если вы рассказываете мне это для того, чтобы я не так боялся везти дикое животное в больницу, то это не помогает.

Уолтер посмотрел на меня.

Я рассказываю тебе это для того, — сказал он, — чтобы ты понял: Зази к чудесам не привыкать.

Именно благодаря словам Уолтера «То, что он похож на собаку, совершенно не означает, что это собака» у меня рождается одна идея. Поскольку никто в здравом уме не притащит в больницу дикое животное, люди, увидев меня с Зази, решат, что это домашний питомец. А это означает, что нужно всего лишь придумать вескую причину, чтобы провести в больницу собаку.

По-моему, у меня два варианта: во-первых, можно сказать, что это собака, предназначенная для психотерапии. Я понятия не имею, практикуют ли в данной больнице подобного рода терапию, но знаю, что есть специально обученные лабрадоры, спаниели и пудели, которых приводят в детское отделение, чтобы поднять настроение больным малышам. Насколько я понимаю, эти собаки обычно старше, спокойнее и невозмутимее — у Зази практически не остается шансов.

Больше в больницах, кроме собак-поводырей, я четвероногих друзей не видел.

Нa заправке я покупаю страшные, огромные, черные солнцезащитные очки за два доллара девяносто девять центов. Звоню маме на сотовый и сообщаю, что уже еду, чтобы они с Карий ждали меня у папы в палате. Потом паркуюсь на стоянке перед больницей, подальше от других машин. Переднее сиденье мы отодвинули назад, чтобы всунуть клетку с Зази, — она заняла все свободное место. Я вылезаю из машины и открываю пассажирскую дверцу, не сводя сердитого взгляда с волка, сидящего за металлической дверью.