Одинокий волк

Папа злился на тебя?

Он был разочарован, — негромко признается она. — А это намного хуже.

Ты помнишь момент аварии?

Она отрицательно качает головой.

Врачи со «скорой» сказали, что ты вытащила отца из машины, прежде чем та загорелась, — говорю я. — Невероятно смелый поступок.

Кара просовывает здоровую руку под ногу. Ее пальцы дрожат.

Мы могли бы... могли бы больше не вспоминать аварию?

Я тут же возвращаюсь к более безопасной теме.

Что в папе ты любишь больше всего?

То, что он никогда не сдается, — отвечает она. — Когда окружающие говорили, что он сошел с ума, если хочет отправиться жить со стаей диких волков, он отвечал, что у него получится, а когда он вернется, то будет знать о волках больше любого другого на этой планете. И он оказался прав. Когда к нему привозили раненого или изможденного волка, — а один раз даже принесли волка, которого какая-то идиотка из Нью-Йорка держала в квартире, как домашнего любимца, — он никогда не говорил, что этот волк не жилец. Даже когда они умирали, он все равно пытался их спасти.

Вы с отцом когда-нибудь обсуждали, как бы он поступил, если бы оказался в подобной ситуации?

Кара качает головой.

Он был слишком занят жизнью, чтобы говорить о смерти.

Как ты считаешь, что сейчас должно произойти?

Ясно же, что я хочу, чтобы он поправился! Знаю, будет тяжело, но я уже почти закончила школу и могла бы поступить в местный колледж, а не уезжать за пределы штата, чтобы помочь ему во время реабилитационного периода...

Кара, — перебиваю ее я, — твой брат считает по-другому. Как ты думаешь, почему?

Он полагает, что избавит отца от страданий. Жизнь с черепно-мозговой травмой — не настоящая жизнь. Но дело в том, что так думает только Эдвард. Отец никогда бы не расценивал шанс жить как страдание — насколько бы мизерным этот шанс ни казался, — напряженно говорит она. — Эдварда не было шесть лет. Мой отец, столкнись они на улице, даже не узнал бы его. Поэтому мне очень сложно поверить, будто Эдвард знает, что лучше для моего отца.

Она, как и католики, категорична в своих убеждениях. Интересно, каково это — оказаться объектом этой безоговорочной любви?

Ты разговаривала с врачами отца, верно? — спрашиваю я.

Кара пожимает плечами.

Они ни в чем не разбираются.

Как сказать... Они разбираются в медицине, — возра жаю я. — И имеют опыт лечения людей с такими черепно-мозговыми травмами, как у твоего отца.

Она смотрит на меня долгим пристальным взглядом, потом встает с кровати и подходит ближе. На одну неловкую секунду мне кажется, что Кара собирается меня обнять, но она протягивает руку поверх моего плеча и нажимает клавишу на ноутбуке.